До этой минуты неподвижно стоявшее на пороге хаты большеглазое существо с копной буйных каштановых кудрей на голове, вдруг ожило и тоже, довольно робко подошло к бабушке.
О, а оце ще чиё соседско, чи шо?.. задорно спросила она, кивнув на ребенка.
И это, мама, тоже наше!.. нарочито задорно ответила Катерина, и в следующем месяце ей сполнитца уже два
Свекровь, часто моргая, в крайнем волнении смотрела на девочку. Обычно плутовато прищуренные глаза ее вдруг стали размером с пятак.
Постой, постой Так цэ ж воно и е о то кошенятко, про якого мэни Гаврыло тоди казав, чи як?.. вновь обрела она дар речи после затянувшейся, было, паузы.
Оно тяжело выдохнула Катерина.
Так воно нэ помэрло?! искренне удивилась Арина Александровна. Вин жеш, кобелюка такый вин мэни казав, що воно, той Свят, Свят, Свят Ще ж приихав тоди до мэнэ, злой, як собака гу-у, аж искры из зубэй!.. Понемногу справляясь с волнением, она продолжила уже тише: Вин жеш, Катя, нэ по бабам, а у мэнэ усё цэ врэмья був Мы ж, з ним тоди, грэшным дилом, та и подумалы, що похороныла ты бо о то кошенятко Свят, Свят Як назвалы-то ее?
Да ни як.
Як цэ так «нэ як»?..
А не до имен мне, мама, было. Отзываитца, и ладно смутилась Катерина, втянув голову в плечи.
И на що ж такэ воно о то отзываиться?..
Та-а, то на Маньку, то на Кланьку прикрыв рукой невольную улыбку, ответила сноха.
Яка ще Кланька? Хиба Манька?! Та побойся ж Бога, Катя, бо в тэбэ ж тёлка о то Манькою була!
А када мне ехать за метриками ей, если зимой сугробы выше крыши, а весной, вон, сами видите, как Жабайка разлилася, шо ни дороги не видать, ни проехать, ни Та и А хто за меня работать и эти три рота кормить будет? Подрастет, там ближе к школе и поеду у ваш тот Атбасар за метриками этими, будь они не ладны. Начёрта они ей щас-то?
Так воно ще и бэз мэтрикив?.. укоризненно покачала головой шокированная свекровь, не отрывая, по-прежнему, глаз от дитя. Катя, Катя бо войны, Слава Богу, нэмае, а дэтына бэз имэни та ще и бэз мэтрикив Як жеш це воно так, га?
Постепенно обретая самообладание, бабушка взяла безымянную внучку к себе на колени и снова развязала платок.
Давай, я тоби рукава закачаю, онученька, та ось яичко очищая, видимо, от волнения, все попадающие под руку привезенные яички подряд, она продолжила, Ось, тэпэрь нэ мацкай, а бэри та зъишь! Та як жеш цэ ж воно так, що дитя вже бигае, а ще нэ названо?..
«Начинается Щас будет укорять засранку о таку за грязь у хате, за чумазых дитэй» начиная заводиться, подумала Катерина.
Но подозрительно притихшая свекровь достала из кармана носовой платок и Катерина вдруг впервые в жизни увидела на ее глазах настоящие слезы
Як жеш, Катя як цэ воно о то выжило, га? Арина Александровна, машинально вытирая выцветшие глаза уголком повязанного платка, забыв о носовом, первая нарушила молчание.
Та-а, так и выжило тихо промолвила Катерина. Тада в Муйнак к кому то бабушка приезжала Я так и не поняла, к кому она. Думала к Аникеевым, но те потом сказали, шо к ним нихто сто лет в обед и носа не казал Опщим, она, как внезапно появилася, так и ищезла.
Ну, потим, що? Що потим о то було?
Ну, накупала она ее в травах каких-то та корнях, шо с собой принесла та помолилася там у окошка. А утром пошла я на работу, этим же наказала, шоб тихо сидели, сноха кивнула в сторону старших, прихожу домой, а они передрались тут, как черти, орут, как скаженючие Порастрепали, засранцы, всю подушку, на которой же она там на топчане лежала. Сами, шо лисята в курятнике в перьях та пуху оба, и эта Кланька-Манька на полу. И вся хата в перьях! Ой, было тут Подняла ее, смотрю живёхонька. Та живучая она Эти, вон, тока за прошлую зиму аж по три раза переболели, а она хоть бы хны. Ну и тада, правда, после того бабкиного купання, она ни разу не проснулася, спала, как убитая, аж пошти четверо суток! Эти же двое и потом, чё тока тут не вытворяли, пока я на работе-то. А как тока она разинула очи, я ей сразу дала цыцку, как та бабка и велела. Взяла-а! Пососала, почамкала, та и снова спать. Да, Манька?
Дя-а протянула, улыбаясь набитым ртом, Манька-Кланька, словно понимая, о чем идет речь.