Все здесь радовало взор Феодоры. Только вот то ужасное событие, то убийство несколько лет назад Находка изуродованного трупа, прибитого к воротам монастыря, терзала душу настоятельницы все эти годы.
Тогда, ночью, едва лишь стало светлеть, она отчетливо услышала сквозь сон чей-то истошный крик. Феодора проснулась от овладевшего ею ужаса, вся в холодном поту. Ужас проник в каждую клетку тела. Настоятельница прислушалась ни звука. Но отчего-то ей показалось, что тишина, стоявшая за окном, была тишиной смерти. Феодора накинула шаль.
Когда она подошла к храмовым воротам, ее поразил ледяной холод, будто сковавший воздух в этом месте. Ворота были наглухо закрыты. Но все знали, что это лишь формальность, поскольку перебраться через полуразрушенные стены вокруг монастыря мог кто угодно.
Феодора мертвенной рукой отодвинула засов. Как в жутком сне большие створки ворот раскрылись и поплыли на нее. На одной из створок грузно свисало чье-то безжизненное тело. Оно было так зверски изуродовано, что сразу и не определишь мужчина или женщина скрывается за окровавленными лохмотьями.
Этот ужасный миг Феодора никак не могла изгнать из своей памяти.
Приехавший начинающий следователь заявил, что убитая, а это все-таки была женщина лет пятидесяти, погибла несколько часов назад, к воротам преступники цепляли уже труп. Феодора промолчала крик, который она слышала ночью, мог принадлежать и не жертве, а случайному прохожему.
Это знак, уверенно сказала тогда Феодора следователю.
Тот пожал плечами: на хулиганство точно не похоже.
Молодому следователю очень мешал прошедший накануне дождь. Зачем и кто совершил злодеяние, он, действительно, не представлял. Но, хоть и понимал почти стопроцентную бесполезность этого, все равно долго изучал размытую землю, искал отпечатки пальцев, что-то собирал в полиэтиленовые пакетики, замерял. Недаром его прозвали в городе «Борька-Пинкертон». Вообще-то, Феодора знала Бориса еще с тех пор, как он с букетом ромашек пришел в первый класс. Тогда она была обычной школьной учительницей. А Боря лопоухим парнишкой с озорными любознательными глазами. Эта его неуемная любознательность часто становилась причиной «крупных» разговоров директора школы с родителями.
Фаина Юрьевна, вы успокойтесь, а я насчет сектантства прощупаю Только пусть ваша мать Георгия молчит об этом, попросил следователь.
Георгия молчала. Но зловещий слух про сатанистов все равно пополз по городу. В селе люди были напуганы, разговоры на эту тему длились долго.
Обстоятельства убийства так и остались невыясненными. Борис звонил настоятельнице в течение двух недель ежедневно уверял, что «все под контролем», справлялся о самочувствии и задавал свои вопросы. Но Феодоре нечего было добавить Слава Богу, это далеко позади и стало забываться
Господи, на все воля твоя проговорила Феодора, подняв лицо к небу.
А неделю назад монастырь прогремел на всю Россию из-за находки бриллианта мученицы-императрицы.
Строитель сбивал куски штукатурки, и вдруг в осыпавшуюся груду упало что-то, завернутое в коричневую плотную бумагу. Рабочий нагнулся, подобрал находку, размотал толстую нитку, которой было перевязано что-то твердое. Развернул бумагу и замер. На его ладони засверкал множеством граней ослепительный голубой бриллиант. И неизвестно, что случилось бы дальше, если бы не бдительность Георгии. Эта юркая старушка обладала способностью уследить за всем, что происходило в монастырском хозяйстве, будто могла присутствовать во всех местах одновременно. Георгия заметила находку, словно ждала ее и стояла за спиной. Она вскрикнула и вокруг рабочего тут же собралась толпа из монастырских обитателей. А спустя полчаса в монастырь съехались специалисты из Тобольска: ювелир, директор историко-архитектурного музея, краевед. Приехал даже мэр города вместе с начальником милиции и целым штатом своих сотрудников. Они столпились в крохотном кабинете настоятельницы и наперебой обсуждали находку, демонстрируя разную степень осведомленности об исторических вехах Тобольска.
Этот день тоже врезался в память Феодоры навсегда. Настоятельница всем своим существом почувствовала заключенную в камне чудовищную силу.
Она долго и сосредоточенно настраивала себя на молитву в келье. Камень лежал на высокой конторке, за которой она иногда писала стоя. Феодора никак не могла войти в должное состояние блаженной отрешенности, глаза, даже закрытые, все время видели надменно сверкающий камень, одно его присутствие подчеркивало всю нищету скупой монастырской обстановки.