Поднявшись на второй этаж, я узнала, что моего бывшего студента зовут Александр Иванович (написано на табличке) и что он ожидается только к обеду (поведала секретарша). Меня это совсем не удивляет, поскольку из своего небольшого опыта я уже знаю, что возможность увидеть такое начальство представляется как правило только ранним утром, а поговорить с ним лишь в обеденный перерыв.
К моему удивлению, он узнал меня сразу.
Стенд начнут варить прямо завтра. С утра подъезжайте к мастерским и начинайте заниматься. Ну, а приборы уж
Приборы мне подвезут, поспешила сообщить я.
Хорошо. А вот с жильём
Он задумался на некоторое время.
Гостиница у нас на выходе. Принять постояльцев сможет, наверно, только через месяц. А пока
Он снял трубку телефона.
Алло. Мария Ефимовна? Что у нас в третьем общежитии? Что? Прямо совсем-совсем? Ах, да: бетонщики. Да-да, я забыл Пока.
Дело обстоит неважно, сказал он, обращаясь ко мне. Общежитие заполнено под завязку. У нас там прикомандированные бетонщики-трубоклады из Новосибирска.
Может быть, есть какое-нибудь другое? с надеждой проговорила я.
Есть, вздохнул он тяжко. Да не знаю, пойдёте ли вы туда.
Пойду! с жаром воскликнула я.
Не знаю, продолжал он, как будто не слыша меня. Сборное такое общежитие. Кто там только не живёт: и семейные, и одинокие, и «химики», и разная вербота. Где женщины, где мужчины Одним словом, дурдом. Кстати, его в народе так и зовут «Дурдом».
Но вы сказали, что живут и семейные робко вставила я. Я попробую.
Ну, что ж, вздохнул он. Давайте, переночуйте хотя бы эту ночь. А там посмотрим.
Комендантша с оцинкованным ведром в руке обшарпанным коридором проводила меня в так называемую гостевую комнату.
Лучше всего запритесь на засов и до утра никому не открывайте.
А если мне понадобится выйти? Например, в туалет?
Сходите ночью. Лучше всего часа в три.
А если понадобится раньше?
А если раньше, то вот.
Она поставила передо мной ведро.
Вопросы есть?
О вопросах не могло быть и речи.
Оставшись одна, я медленно сжевала прихваченный ещё из дома бутерброд, запила его газировкой из бутылки и уселась на визгливую железную кровать. Потянулась было за сигаретами, но проникающий в щели посторонний табачный дым отбил желание курить. Я раскрыла окно и сидела, прислушиваясь к отдалённому гулу станции. Она светилась ранними огнями, кое-где посверкивала звёздочками электросварки, клубилась белыми дымами градирен и чёрными битумных котлов. Дымы изворачивались как облака, и я плыла среди них на воздушном шаре, держа за руку Диму, который бесконечно говорил мне что-то, чего я не могла разобрать, но от чего мне становилось всё легче и приятнее
Громкий стук в дверь ворвался в эту картину внезапно и бесцеремонно..
Кто там?
Открывай! прокричал хриплый голос, и следом за ним другой, более высокий, проблеял: «Пожа-ар!»
Открывай, тебе говорят! требовательно повторил тот же хриплый и заколотил в дверь уже, похоже, ногами.
Мало чего понимая спросонья, я отодвинула засов. Дверь отлетела, и в комнату ввалилась огромная тень. Она пошарила по стене, щёлкнула выключателем, и по моим глазам хлыстом ударил безжалостный свет обнажённой стопятидесятисвечовой лампы. Вошедшая тень оказалась верзилой с лицом, и цветом, и формой напоминающим обожжённый кирпич. Он был обут в кирзовые сапоги и одет в сатиновые трусы, синюю майку и такого же цвета татуировки. Из-за него выглядывали две ухмыляющиеся хари помельче.
Ты чего не открывала? прохрипел верзила, усаживаясь на единственный стул, за которым в шеренгу выстроились его тщедушные оруженосцы.
Я молчала, скованная неожиданностью и страхом.
Чего не открывала, я тебя спрашиваю? продолжал он импровизированный допрос. Тут, между прочим, комната свиданий.
Мелкие за его спиной гаденько захихикали.
Вот-вот. Свиданий, под одобрительное блеяние продолжал он. Сюда приезжают бабы к нам на случку. Хорошие бабы, между прочим, привозят
Он щёлкнул пальцами, и прихлебатели мгновенно выставили на стол початую бутылку водки и два гранёных стакана. Солёный огурец они положили прямо на покрытую тусклым пластиком столешницу, и от него сразу покатился тоненький ручеёк. Верзила наполнил стаканы водкой и протянул один мне. Я отстранилась. Тогда он грязным пальцем свободной руки указал на меня и рявкнул: