Силы оставляли её прямо на глазах.
Прилечь что ли
Уронив с плеч на пол тёплую куртку, она с трудом прошла два шага до кровати и тут же наполнила комнату неожиданно мощным храпом.
Когда я открыла утром глаза, комната была тщательно убрана, посуда вымыта и сияла чистотой. У скатанной постели стояла элегантная стройная дама, напоминающая Маргарет Тэтчер в молодости.
Ну, до свидания, Любовь Сергеевна. Удачи тебе. Не поминай лихом! прогудела она знакомым мне с вечера басом и, выскользнув из комнаты, деликатно прикрыла за собой дверь.
Я лежу под сердитым общественным одеялом, и нельзя сказать, что мысли, которым я там предаюсь, прибавляют мне внутреннего комфорта. Зейскую ГЭС я не строила. И никаких «раций» у меня нет, не говоря уже об изобретениях. В списке трудов, кроме пресловутой азимовской статьи, значится лишь ещё один отчёт о хоздоговорной работе да совместные с Гавриловым тезисы доклада на конференции, на которую я, честно сказать, и не ездила. И ни одного кандидатского экзамена! С этим надо срочно что-то делать.
Я не стала тратить время на набивший всей стране оскомину треугольник «ГУМ ЦУМ Детский Мир», а сразу направила свои босоножки в Добрынинский. Это, конечно, была разминка. Оттуда я перекочевала в «Вешняки» и потом уже каталась без удержу по всем знакомым и незнакомым местам до самого вечера. То, что мне было нужно, я нашла в «Лейпциге». Отразившись в этом в дверце моего шкафа, я чуть не запела от восторга. А накинув сверху любимую воздушно-лёгкую блузку, увидела, что приобрела как раз те два номера, которых мне от природы так не хватало. И цена, уплаченная за такое приобретение, показалась просто смешной.
Эту ночь я проспала сном младенца.
Начальника аспирантуры на месте, разумеется, нет, и все дела ведёт та самая «секретутка». Выясняется, что вообще-то её зовут Зинаида Порфирьевна. Оглядев меня по-хозяйски сквозь шикарные очки, она открывает список действующих руководителей и, изучая его, задумчиво тянет:
К кому же мне вас напра-авить?
К Кащероносцеву, говорю я, без приглашения усаживаясь в гостевое кресло.
Она смотрит на меня изучающе.
У вас с ним есть договорённость?
Я нахально киваю в ответ. Она хватается за внутренний телефон, но гирлянда тоскливых гудков, слышных даже мне, тянется бесконечно, и она нетерпеливо бросает трубку.
Что ж, раз вы знакомы, то идите так, без звонка. Он должен быть у себя. После собеседования зайдите сюда-а!
Последние слова настигают меня уже в коридоре.
Из-за двери профессорского кабинета в необитаемый предбанник ломится крупный бас, напоминающий звериный рык.
Сильвия!
И почти сразу ещё:
Сильвия-а-а!!!
Приоткрываю дверь и деликатно просовываю внутрь свою причёску.
Здесь никого нет.
А вы кто такая? властно интересуется крепкая седая личность из-за аршинного стола.
Аспирантка.
Слушай, дорогая, посмотри там, в коридоре, Сильвию. Куда запропастилась? Пусть сделает кофе.
Сильвии поблизости нет, отвечаю я. А кофе, если хотите, могу сделать я.
Он переглядывается с посетителем темноволосым мужчиной в массивных очках, который поворачивается и смотрит на меня с лёгкой улыбкой.
Откуда узнаешь, какой нам нужен кофе? вскидывает руку хозяин кабинета.
Я постараюсь угадать, улыбаюсь я. Конечно, самый крепкий. И без сахара.
Мужчины смеются, глядя друг на друга, и он машет рукой.
Делай два. Нет, три. Сама тоже заходи.
Одного взгляда на Кащероносцева достаточно, чтобы увидеть, как много в нём от Самвела и как мало от Василия. Секрет приготовления кофе для таких мужчин сводится к способности загрузить в турку столько порошка, сколько позволит влить в оставшийся объём воду в количестве, достаточном лишь для того, чтобы наполнить готовым напитком один-два швейных напёрстка и ни каплей больше. Хорошо приготовленным считается питьё, если оно не только по цвету, но и по вкусу не отличается от бондарного дёгтя.
О, хорошо, Кащероносцев посмаковал первую огненную каплю. Где научилась?
Это мой любимый напиток, отвечаю я.
Забавно, что они оба! верят.
А чья вы аспирантка? интересуется он.
Ваша Хочу быть вашей, поправляюсь я.
Он берёт мой реферат и открывает последнюю страницу.
Гляди-ка, говорит он своему собеседнику. Шестьдесят три страницы накатала!