Так сами и выложили? искренне удивляюсь я.
Помялись для начала, потом один подходит, кладет. Другой Так все и выложили! С ними так и нужно честно, без сантиментов. Тогда они понимают. Хуже нет, если сам мнешься А вот и еще, посмотри-ка
В его руках стопка небольших фотографий. Девушки. Обнаженные так и сверкнули. У меня тотчас же слегка перехватывает дыхание. Я беру их как бы небрежно, стараясь не показать волнения, проглядываю неестественно быстро и зачем-то делаю равнодушное, чуть ли не скучающее лицо. Даже головой слегка покачиваю, кретин, якобы сокрушенно. А пальцы мои дрожат Я ведь и сам так фотографировал, но пока мало, мало, а вообще-то всегда мечтал. Это же самое красивое, что есть на свете, если, конечно, снято хорошо женщина, девушка, ее лицо, тело Тут плоховато снято все же, но не сказать, чтобы совсем плохо, и, как ни странно, вовсе не всегда пошло, хотя порой девчонка дурачится
Амелин не смотрит на меня он наклонился и роется еще в одном ящике, что-то хочет еще показать.
А я взволнован. Есть получше фотографии, есть похуже, но все пробиты ромбиками так гасятся выигравшие и оплаченные лотерейные билеты и облигации.
Амелин продолжает искать что-то, и я проглядываю фотографии еще раз. Одна останавливает мое внимание особенно девчонка лет восемнадцати, во весь рост, в раскованной и довольно-таки грациозной позе, веселая, очень милая. Тело светится, как мраморная скульптура, оно прекрасно. Сердце мое сжимается И эта девушка тоже «погашена» ромбиком А вот еще одна, уж совсем любопытная: снимок снизу, крупным планом поначалу я даже толком не понял, что именно изображено, а когда понял, кровь бросилась в лицо, я почувствовал, что неудержимо, стыдно краснею. Перевернул на обороте текст: «Пасылаю тебе фотку моей новой девушки, ее завут Таня, ей шеснацать лет», именно так, с ошибками. Лица Тани вообще не видно, но зато очень хорошо видно другое
Пришел домой поздно, чувствуя себя переполненным, ошеломленным, отчасти подавленным информацией. Большую пачку документов дал мне с собой Амелин.
Началось Что-то будет дальше? Спал неспокойно. И в хаосе сновидений «фотка Тани» оживала чаще других
На следующий день снова ездил к Амелину. Наметили приблизительный план действий.
Но тут наступила среда. 27-е марта. И Лора.
4
Когда выскочил из метро, прибежал домой, позвонил, и она неожиданно легко согласилась на встречу, тотчас почувствовал облегчение. Оставалось совсем немного времени до выхода. И это хорошо
Я не рассчитал, приехал раньше. Было холодно, промозглый влажный ветер. В ожидании ходил неприкаянный, зашел погреться в соседний магазин, потом в телефонную будку. Зачем-то даже машинально снял трубку, сделав вид, что кому-то звоню И тут же сквозь стеклянную дверь будки увидел ее.
Она тоже увидела меня сквозь стекло будки и подошла. Меня поразило выражение ее лица. Оно было безрадостным, равнодушным! В чем дело? Может быть, ей не понравилось, что в ожидании я кому-то звоню? Не такой ожидал я увидеть ее
Поздоровалась она как-то небрежно, и как-то машинально мы прошли несколько шагов.
Куда ты так решительно направилась? спросил я, не скрывая досады.
Дул неприятный холодный ветер, лежал мокрый снег, было уныло и серо вокруг.
Так это ты меня ведешь, тоже с досадой ответила она и спросила невесело:
Что будем делать?
Я растерялся, промямлил что-то нечленораздельное, потом сказал:
Может быть, пойдем ко мне, то есть к нам? Антона нет
Что мы будем делать? настойчиво спросила она, теперь с каким-то вызовом даже.
Я совсем растерялся.
Не знаю, ответил уж совсем по-дурацки и, спохватившись, добавил еще глупее и тоже с вызовом: Может, в кино пойдем?
О, Господи, причем тут кино! И возникло вдруг совершенно нелепое, дикое желание как-то оскорбить, может быть, даже унизить ее. Почему она так равнодушна? Зла даже! Какого черта! За что?
Она никак не среагировала на «кино» поняла, может быть? и я поспешно добавил:
Хочешь, в кафе пойдем?
Рестораны, кафе я не любил в принципе. Дорого, выпендреж, тем более, что всегда лучше прийти ко мне Сам не знаю, почему сказал тогда про кафе, но даже буква «ф» выговорилась шепеляво от ненависти
А она, против моего ожидания, оживилась вдруг:
А не рано в кафе? спросила по-доброму.
Рано, поспешно согласился я, ощутив внезапно дикую, смертельную грусть.