И здесь ты вовсе не первая, сиятельно процедил мужчина, по всей видимости, искренне веселясь. На горе Броккен были три штучки помиловидней да покрепче тебя, а я был сонный, пьяный и со связанными руками. Результат примерно тот же, поняла, отчего мне с вами скучно? Не умеете чаровать, так не наряжайтесь ведьмами слишком дёшево и кисло.
Женщина хотела что-то сказать, но осеклась и умолкла, а из глаз её закапали крупные слёзы.
Что, решила отыграть весь набор сразу, ничего новенького так и не придумала? продолжал улыбаться рыцарь, роняя слова безразличным холодным тоном. Или ждёшь, что я брошу тебя в застенок и дальше по тексту тра-ля-ля, два берега у одной реки? И отчего до вас не доходит, что на деле вы просто не нужны никому со своими глупыми амбициями Ну, хватит уже низкосортного фарса, ступай прочь. Развеешься с новеньким, не забудь, Артур, синеглазый точёный котик, тоже пламенный борец за идеи, тебе сойдёт вполне для утешения, и он аккуратно отшвырнул от себя женщину. Не такой тупица и грубиян, как Эрнесто, у этого даже образование законченное.
Слёзы у цыганки мгновенно высохли, она ухитрилась также не потерять равновесие, оставшись на ногах, хоть и пролетела солидное расстояние к самому порогу комнаты. Последний раз взглянула на собеседника, но взгляд, полный горькой детской обиды, оказался бесполезен рыцарь уже отвернулся и двинулся к раскрытому окну. Августовские звёзды сияли яркими гроздьями, ничуть не затушёвываясь пламенем свеч канделябра, стоявшего на рабочем столе, и как будто подсвечивали жемчужным сиянием белый плащ тевтонца. Чёрный крест снова вызвал неприятные жгущие ощущения внутри у истово молодящегося женского организма, и цыганке показалось, что её вот-вот вытошнит. Однако она ещё несколько долгих мгновений поневоле любовалась рослой мужской фигурой, надеясь, что этого никто не видит. Затем с очень тяжёлым вздохом повернулась и побрела прочь, поддерживая здоровой ладонью кисть повреждённой руки.
Астарта, Кибела, Изида, Иштар, Клеопатра, Мессалина, тихо бормотала она себе под нос, поникнув головой, отчего её длинные волосы легли спутанной волной на лицо кто там ещё нынче, девочки? Ну почему, почему они не подчиняются нам, в чём дело? Он так и не отдал нам Эстрелладо неужели тот окажется таким же? Как же так, как же так Отчего на них ничего не действует, а? Такие крепкие, сильные, породистые и не наши?! Это нечестно
Когда она ушла, Великий Инквизитор подобрал салфеткой с пола то, чем его пытались убить уже и не упомнить, в какой раз снова Хороший добротный кинжал из тех, что не у каждого уважающего себя торговца найдётся даже для высокородного покупателя. Не говоря уже об отделке. Одно травление на клинке, с длинной вязью фраз на древнем языке стоит немало, а уж рубины на рукояти были слишком крупны для многих известных на Средиземноморье сокровищниц. Ювелир пожалел камни и не стал класть на них гравировку, вывел три шестёрки в треугольнике на планку из слоновой кости ближе к лезвию.
Сила последний аргумент тупиц, холодно усмехнулся Инквизитор. Как скучно
VI
Комната, в которой разместили раненого, выходила окнами на юго-запад и была одной из самых лучших в особняке, хоть и не очень большая по площади. Кровать было приказано поставить напротив раскрытого окна дабы он мог видеть звёзды и сколько угодно дышать ароматами садовых цветов. Это было очень кстати для стремительно всегда увядавшего без неба и воздуха Эстрелладо, просто, пока ему не довелось оказаться в подземелье, он не отдавал себе толком отчёта в этой опасной закономерности. А потом было поздно и тот факт, что парня не успели разобрать в пыточной на части дикие палачи-мусульмане, иначе как чудом назвать было просто невозможно. И хотя сейчас вроде бы жизни его ничего не угрожало, после стычки с цыганкой Великий Инквизитор чувствовал себя не очень хорошо, да ещё и мистическое чутьё после треволнений дня порядком разыгралось, а уж им пренебрегать и вовсе не следовало
Войдя в комнату, он понял, что не ошибся. Раненый, похоже, тяжело бредил а оставить это дело спокойно могли разве что циничные медики, полагающие себя умнее окружающих.
Нет, вы ошиблись, ошиблись, я не с вами, ни разу не с вами, горячим шёпотом твердил юноша, и его ресницы дрожали слишком сильно, как будто от того, что он не мог метаться головой по подушке. Уйдите, оставьте меня, отвяжитесь со своими указами, я не ваш. Я христианин, поймите же, наконец, тупицы. Нет, не пойду, не стану, и всё, и он зашёлся в тяжёлом протяжном стоне, как будто его что-то очень сильно давило или терзало.