Нет, старик воспитанием.
Я не сразу нашелся, что сказать. Хотелось возразить.
Из Вити они воспитывают внука, а он мой сын и тянется ко мне.
Это потому, что он тебя любит, мягко заметил Пал Иваныч.
На душе стало теплее она смягчилась, и я погладил наследника по кудрявым волосам.
И что ты посоветуешь мне делать? поинтересовался осторожно.
Жену отпустить, забыть и не томиться, сына любить. Помолчав немного, густым баском хохотнув, сказал. А бабу мы тебе найдем без числа «пи», но работящую.
Я не ответил. Настроение сникло.
Что-нибудь не так пошло? спросил, имея в виду разговор с родственниками.
Все так мы поняли друг друга. Говорят с тобой напряжно. Я обещал отговорить тебя преследовать их дочь.
Я преследую? Вот это да! Пал Иваныч, обещаю слова первым не скажу, не позвоню ни разу Ей.
До ворот родительского дома доехали молча. Витя спал. Взял его на руки, вылез из машины. Остановился, чувствуя себя неловко.
Спасибо, шеф, за все.
Кожевников в упор на меня смотрел. Я стоял с сыном на руках и не знал, что делать дальше. Мне не хотелось приглашать его в гости, где он наверняка продолжит тему моей семейной жизни в присутствии родителей, но было как-то неудобно отпускать его вот так не угостив с дороги.
Завтра на работе, чтоб был в порядке, сказал он.
Хорошо, выдавил из себя.
Ну и что мы выездили? Чувство одиночества, выжигавшее пустоты в душе, словно русла пересохших рек в пустыне такие сухие, что берега запеклись коркой и растрескались? Немало женщин было у меня после Ляльки, но они не сумели (не смогли?) заполнить те пустоты. Хотелось бы встретить кого-то, в ком можно обрести родственную душу. Такую, как маркиза из Ангарска к черту Ляльку! Я ее преследую? это ж надо!
Всякий раз, когда мне казалось, что я могу спокойно думать о смерти нашего с Лялькой брака, выходило, что это не так. Но надо привыкать. Ведь уже знал, что за этим не любовь, а уважение и долг. И никакой романтики. Даже попытался взгрустнуть по поводу.
Крепче прижал к себе спящего ребенка он часть меня, я не смогу без него жить.
Понимает ли это счастливый муж, отец и начальник мой Кожевников П. И.?
По сей день мне становится не по себе, когда думаю, как же наивен был в той ситуации, по-детски уверенным в законах добра и справедливости. Но тогда я понятия не имел, как будут дальше развиваться события, куда заведет меня судьба.
Ладно. Главное я привез домой сына, родителям внука. Остальное все мелочи.
Однако непредвиденные события развивались с непредсказуемой быстротой.
Назавтра Любовь Ивановна предложила познакомить наших детей сверстников. И тогда я пришел на работу с сыном. Витя полчаса развлекал себя, рисуя за моим столом сцены осады Пергама римлянами. А потом пришла мама Любовь Ивановны с внучкой Наташей. Мой сын был критически осмотрен, одобрен и забран в гости. Наташа взяла его за руку, и они вышли из кабинета раньше бабушки.
В обед позвонил в квартиру Люкшиным, попросил к телефону сына:
Ты как?
Тот с восторгом:
У Наташи есть спортивный уголок. Мы лазили по канату и шведской стенке. Играли в школу. Анна Тимофеевна была учительницей.
Она и вправду педагог на пенсии.
Ты сыт?
Мы поели, а сейчас будет сончас.
Приятных сновидений.
Любовь Ивановна внимательно смотрела на меня во время разговора.
Что там?
В восторге парень.
Замечательно! Пусть к нам приходит каждый день им веселей с Наташей.
Пусть будет, раз ты хочешь.
Так и получилось.
Через неделю позвонила Лялька, и я отвез нашего сына по указанному ей в Челябинске адресу. Это была одна из четырнадцатиэтажек на проспекте Ленина.
Я загрустил, родители тоже так всегда бывало после отъезда последнего из Агарковых. Какой-то особенный привкус любви и нежности вносил он в нашу жизнь.
На следующий день после отъезда Вити в райком, точнее в наш отдел, пришла Анна Тимофеевна поговорить со мной о сыне.
Мальчик хороший добрый, умный. Он за неделю освоил то, что мы с Наташей проходили год. С ним заниматься надо.
Я не без сарказма:
Занимаются. Бабушка учит светским манерам, дед мужеству и благородству. Ну а тетя, наверное, письму и счету.
Чему же учит отец?
Сочинять и выдумывать.
В смысле?