Фойе наполнялось патронами, к кассам тянулась очередь, шипела кофейная машинка. Тихо играло радио, над стойкой:
Et dès que je laperçois
Alors je sens en moi
Mon coeur qui bat
Он узнал низкий, хрипловатый голос Пиаф. Сизоватый дымок сигарет щекотал глаза:
Мы с Катрин танцевали, в рабочем кабачке, в Льеже, тоже под Пиаф. Потом мы пошли на безопасную квартиру, я ей купил по дороге цветы. Не розы, фиалки. Мы выпили дешевого шампанского, целовались по дороге, в подворотнях, как дети. Мы и были дети, ей восемнадцать, мне двадцать три. Она шептала, что любит меня, сразу полюбила, как только увидела. Мы стали друг у друга первыми он вспомнил залитое слезами лицо:
Леон, милый, поверь, я ни о чем не подозревала. Я уехала на рынок, с овощами, с яйцами, а здесь появились немцы Катрин стояла на коленях, запрокинув голову, растрепанные, золотистые волосы, падали на спину:
Я ходила в льежское гестапо, это правда, но только для регистрации, как положено, владельцам ферм это было правдой:
Я хотел ее ударить, но побрезговал марать руки. Монах ничего не видел, он ждал во дворе, у машины они с командиром приехали на ферму глубокой ночью:
Она стала расстегивать платье, я вынул пистолет, и тогда она сказала о ребенке. Якобы, с мая, когда я в последний раз навещал ее и родителей. Их арестовали в июне. Она цеплялась за меня, умоляла ее пощадить, целовала мне руки Циммерман выстрелил жене в затылок.
Труп они с командиром уложили в багажник опеля, завернув тело в простыню, прибавив тяжелых камней:
Съехали на берег Мааса, один всплеск, и поминай, как звали, он допил кофе, мамы и папы я этим не вернул, но отомстил за них. Оставь, все в прошлом. И не думай о мисс Бромли, она не еврейка
На него повеяло французскими духами. Мисс Ривка запыхалась, на потный лоб, под шляпкой, спускалась прядь завитых, черных волос. Нарумяненные щеки раскраснелись. Циммерман едва успел подняться:
Что случилось, мисс Гольдблат? Я рад вас видеть, это вам мисс Ривка даже не взглянула на букет:
Придется отложить кино, решительно заявила девушка, проводите меня в полицейский участок, мистер Циммерман он открыл рот, мисс Ривка добавила: «Это дело жизни и смерти, мистер Лео. Речь идет о безопасности Америки».
В окне небольшой квартирки, неподалеку от Коламбус-Серкл, на двадцать третьем этаже унылого, офисного здания, блестели медью и золотом кроны деревьев Центрального Парка. В чистом небе реял раскрашенный, воздушный змей, над крышами небоскребов метались чайки.
На кухонный стол водрузили заляпанный жирными пятнами пакет, из закусочной на противоположной стороне улицы. Квартиру оборудовали кофеваркой и газовой плитой, однако Эйтингон решил купить пончиков. Он вытряхнул выпечку на тарелку:
С бостонским кремом, с шоколадом, со сливочной начинкой. Мальчик четыре часа просидел за рулем, он проголодался вечером Паук возвращался в столицу. Для всех, генерал Горовиц проводил день у дантиста:
Завтра похороны майора Мозеса, подумал Эйтингон, Матвей приходит на Арлингтонское кладбище, как представитель Комитета Начальников Штабов. К тому же, он сопровождает Дебору и Аарона. Вдова Мозеса пригласила их на церемонию Эйтингон подхватил мальчика на стоянке прокатных автомобилей, в Нью-Джерси. Форд генерал взял в столице, расплатившись наличными:
Они видели мои водительские права, заметил Мэтью, ожидая такси, но я выбрал бойкое место. Завтра я верну машину, обо мне никто не вспомнят даже застряв в пробке, на мосту Джорджа Вашингтона, они не обсуждали дела:
Говорить мы можем только наедине, или в толпе, наставительно сказал Эйтингон, когда такси подъехало к стоянке, сейчас надо соблюдать особенную осторожность
Операция начиналась по возвращении Деборы и ребенка в столицу. Ребята, работавшие под прикрытием советского представительства, при ООН, чуть ли не по сантиметру облазили Централ Парк Вест, где готовился несчастный случай, для сына капеллана. Эйтингон хорошо знал привычки Деборы Горовиц:
В воскресенье она водит мальчика в Парк. Там они всегда вместе, как и в Бруклине, по субботам. В будние дни она возит ребенка на подземке в школу, при университете, даже тогда, когда у нее библиотечное время. Остаются ее визиты в Норфолк, в штаб флота на время пребывания в Норфолке Дебора отправляла ребенка в резиденцию ребе: