Волосы ей подстригает врач, из госпиталя, при осмотре. Ей ничего не надо, кроме дешевого мыла и зубного порошка. Истинно, создание не из этого мира. Но у нее есть чувства, и не только ненависть. Она совестливый человек, она помнит о невинных людях, погибших от ее рук Максу пришло в голову, что 1103 убила больше жертв, чем средний концлагерь:
Надо подсчитать, на досуге, развеселился он, хотя американцы не сообщали точных цифр потерь, от ядерных бомбардировок. Мы потом заявим, устами доверенных политиков, что евреи сами придумали всю историю с их уничтожением. В концлагерях занимались трудом, и никого не убивали. Печи стояли для отопления, а в душевых проводили дезинфекцию прибывших второй катер отогнали на расстояние полукилометра.
Макс полюбовался изящными очертаниями маленького фау, на корме:
Я помню, что Вернер сам делал копии большой системы. Хорошо, что он понятия не имеет, куда ушла «Валькирия», с ракетами на борту. Вернер продался американцам, за паспорт и гарантию безопасности, а сеньор Геррера, то есть мистер Горовиц, хоть и был на Эллсмире, но никаких ракет не видел. Даже если он и сообщил о нашем десанте начальству, никто ему не поверил. Я бы и сам не поверил, усмехнулся Макс. Он ожидал сообщения от северной группы, с заброшенной взлетной полосы, или от патрулей, разосланных по берегам озера:
Мы расстреляем мерзавцев и сбросим трупы на дно. Пусть гниют на глубине, в компании с Мухой маленькая фау, разумеется, была совершенно безопасна:
Ракета полетает над озером и опустится, механизм не несет боевого заряда 1103 смотрела на корму второго катера, нам важно проверить принцип управления по словам начальника лаборатории, устройство 1103 было экспериментальным, маломощным:
Радиус действия не больше километра, объяснил физик, потом надо создать полноценную систему кроме охранников, Макса и 1103 в катерах больше никого не было. Физики ждали на берегу:
Она все создаст, сладко подумал Макс, она гений, достояние нового рейха. Мы начнем управлять ракетами, у нас появится бомба заметив на корме темный ящик, Макс поинтересовался:
Что это, рядом с фау 1103, холодно, отозвалась: «Усилитель».
Усилитель, так усилитель. Максимилиан взглянул на часы. Стрелка подходила к полудню:
Она лучше знает, зачем это нужно. Я не лезу в дела ученых Констанца, на мгновение, опустила веки. «Сирена» работала восемь часов, с того момента, как ей доставили нужные материалы:
Но конструкция стояла в комнате, а здесь открытое место восемь часов Констанца ощущала глухую, горькую тоску, никто, никогда не изучал возможности боевого применения инфразвука. Я не знаю, что сейчас случится «Сирена» производила звуки гораздо ниже предела, слышимого человеческим ухом:
Именно такой диапазон волны чувствуют животные, перед природными катаклизмами. Чувствуют и бегут, чтобы спастись. Человек остается, и погибает. На таких частотах переговариваются, например, киты Констанца вспомнила о мальчике, сыне Марты:
Он защищен, он внутри здания. Но если он отправится на прогулку? Могу ли я так поступать рука сжала коробочку. Устройство, одновременно, подавало сигналы и фау и «Сирене». Констанца снабдила конструкцию автономным генератором питания:
Он рассчитан на час работы, хотя все закончится быстрее она уперлась глазами в спину обергруппенфюрера:
Понятно, что он пришел с оружием. И здесь пятеро солдат СС. Они могут меня расстрелять, прямо в катере Констанца напомнила себе:
Делай, что должно и будь, что будет. Я рискую, но другого выхода нет фон Рабе кивнул:
Полдень. Начинаем, уважаемая фрау он никогда не называл Констанцу по имени, даже наедине, я уверен, что нас ждет успех
Вздернув острый подбородок, Констанца щелкнула рычажком пульта.
Вчерашним утром, приехавший из госпиталя врач, осмотрев Теодора-Генриха, потрепал его по каштановой голове:
Ангина прошла, горло в порядке. Температура у тебя упала, можно гулять доктор взглянул на сырую метель, за тяжелыми портьерами детской, правда, погода не располагает к прогулкам сегодня, открыв глаза, мальчик обнаружил в окне голубое небо. Лазоревая вода озера блестела под солнечными лучами. Теодор-Генрих, фыркая, чистил зубы. Аттила раскинулся на муранской плитке ванной комнаты: