Глава вторая.
Новые люди
Эри был настолько поглощён игрой на гитаре, что не услышал звука приближающихся шагов. Только когда за дверью в замке заскрипел с трудом поворачивающийся ключ, мелодия резко, на половине фразы, оборвалась. Юноше стало не по себе, и он замер, всем существом надеясь, что ослышался.
Но, увы, это было не так.
Эй, ты там, музыкант! донёсся низкий, рокочущий голос из-за двери. Выходи, я тебя не трону!
В голове Эри, словно насекомые в разворошённом гнезде, закопошились мысли. Он что, попался? Зря его потянуло на бренчание здесь, могло ведь и обойтись! Что же будет дальше? Голос за дверью доверия как-то не внушал. Прятаться здесь было негде, оставалось одно бежать.
Через крышу?
Эри поспешно затолкал гитару в чехол, рывком застегнул молнию. Счастье, что замок ещё скрежетал, никак не желая поддаваться ключу. Может, ещё будет время, чтобы
Не будет. Замок побеждённо щёлкнул, с силой распахнутая дверь грохнула о стену, и на пороге возникла могучая фигура в комбинезоне, с чёрной бородищей и, как дорисовало воображение юноши, горящими глазами. Рывком бросив гитару на плечо, Эри метнулся через окно на крышу.
Первый прыжок по ржавому покрытию дался легко. А вот на втором нога попала на свежую заплатку в кровельном полотне и предательски скользнула. Эри потерял равновесие и рухнул на крышу с оглушительным грохотом, заработав несколько ушибов и едва успев сбросить гитару с плеча («только бы не разбить!»)
Но всё это, на самом деле, уже было неважно, потому что крыша внезапно закончилась. Будто во сне, Эри медленно съехал с карниза, изо всех сил пытаясь уцепиться за полотно и понимая, что не сможет.
Небо, глубоко синее небо в вышине, к горизонту подсвеченное солнцем Это пустота.
«Я умираю!
Почему я умираю?! Почему умираю именно я?! Я умираю!.. умираю? У-ми-ра-ю!»
Наружу вырвался только крик, в котором было всё страх, страх перед смертью, перед этой неизвестностью, страх перед жуткой болью, страх, что меня ударит о землю, желание жить. И горечь от того, что я прожил так мало и моя ранняя смерть шокирует родителей, друзей
Чёртов город, я проклинаю тебя!
Всё это промелькнуло в то мгновение, когда моё тело, которое скоро должно было распрощаться с душой, переваливалось через край крыши. Руки всё ещё пытались уцепиться за полотно крыши бессмысленно, всё это было бессмысленно, я всё равно что мёртв.
Я хотя бы узнаю, что такое полёт. Жаль, что вниз, а не вверх
Страшно.
Удар был много раньше, чем я его ожидал, совсем не сильный и каким-то странный, с оглушительным лязгом железа. Той частью сознания, которая ещё продолжала мыслить, я понял: это не асфальт. Моя рука ещё пыталась вцепиться в поверхность крыши а одна нога свисала в пустоту. Что-то, прошуршав, несильно толкнуло меня в кисть руки гитара!
С секунду я сомневался в ответе на вопрос «я ещё жив или уже мёртв?». А затем медленно, с опаской открыл глаза.
Похоже, трагический конец откладывался. Меня «поймал» козырёк балкона, расположенный почти на метр ниже края крыши и глубоко прогнувшийся под моим весом. Вот что скрежетало!
И всё-таки я попался. Я уже слышал голос того, кто застал меня на чердаке, его грохочущие по крыше шаги, и понимал, что не осмелюсь даже пошевелиться.
Рука бородача отодвинула в сторону гитару и схватила Эри за запястье.
Ты только не вздумай сдвинуться, буркнул незнакомец. Эри промолчал: кому-кому, а ему явно было не до слов. Вторая рука могучая, как фонарный столб схватила его за шиворот, вытянула на крышу и зашвырнула обратно на чердак, прямо в опилки. Зашипев от боли, Эри приподнялся на локте, и в этот момент проём окна почти целиком заслонил нагнувшийся бородач, державший одной рукой гитару за гриф. Из-под угрюмо сдвинувшихся бровей на юношу с неодобрением смотрели глаза, во взгляде которых не чувствовалось ни капли сожаления.
Значит, так, малолетний бродяга, резко начал бородач. Какого чёрта тебя занесло на мой чердак?
Недобрый, хрипловатый голос как-то не располагал к признаниям. В другой раз Эри сорвался бы в ответ (какой из него малолетний?!), но теперь сжался, зажмурился и промолчал. Незнакомец тем временем пролез в окно, положил гитару и ещё раз оглядел скорчившегося на опилках юношу.