У пруда тёрлись четверо: мужики-работяги разгуливали вдоль забора, окружавшего водоём, и подзывали птиц.
Ребзя, поймаем, продадим богачам, размечтался один из них.
Ощипаем, да в суп. Лапшичку сварганим.
Ионин устроился на лавочке и наблюдал за тщетными попытками дармоедов, жаждущих легкой наживы.
Лебеди не удостоили халявщиков вниманием, и те убрались ни с чем. Лёха подождал, пока они скроются за поворотом, и выбрался на тропинку. Он не ожидал, что птицы приплывут, зря старик назвал его добряком.
Ионин вытащил из-за пазухи батон.
Чернявый, плыви сюда, позвал он. Тега-тега-тега. Плыви, я тебя не обижу.
Самец насторожился и замер. Он видел (или слышал), что хлеб упал в воду, но и клювом не повёл. Лебедиха дёрнулась в сторону Ионина, но лебедь никуда не двигался, и она сделала круг около самца.
Минуты текли. Булка закончилась, и Лёха достал второй батон.
Тега-тега-тега, продолжал парень. Чернявый, я столько промучился, чтобы сюда доехать, а ты нос воротишь. Отбрось комплексы, злые покинули сцену.
Чудо свершилось. Самец поплыл в сторону Ионина. Самка за ним тихонько, неторопливо.
Царственные птицы принимали пищу с едва заметным достоинством, с гордостью; старик называл их чудесными, и Лёха не находил другого сравнения.
Вы пришли, молодец, услышал Ионин голос позади.
Коломбо объявился рядом, взъерошенный и запыхавшийся. Уложил руки на заграждение и поприветствовал птиц.
Мой желудок воспрепятствовал этому как мог. Полдня промучился.
Нам посылают те трудности, с которыми мы можем справиться. Вы здесь, значит, побороли хворь.
Лёха «прислушался» к себе и отметил, что боль отступила. Это стало неожиданностью, так как несколько минут назад, когда он сидел на лавочке, область над пупком отзывалась режущей болью, а сейчас к ней словно прикоснулась волшебная палочка раз и болезнь отступила.
Мистика прямо, высказался вслух Ионин. Или вы наколдовали?
Конечно, согласился Коломбо. Я волшебник. Вы разве не в курсе?
Теперь в курсе.
Старик находился в отличном настроении. Возможно, состояние сына порадовало (жив, слава Богу, а рёбра заживут), или лебеди на него влияли: энергетика исходила от Коломбо положительная. Если описать её в цветах, то радужная. Он буквально светился изнутри, и ассоциация с волшебником поражала реальностью.
А что бы вы хотели, если б я и впрямь наколдовал? спросил старик.
Чудес не бывает, ответил Ионин.
А вдруг? Отбросим стереотипы и представим, что чудеса случаются, а у вас, есть одно желание.
Я бы хотел увидеть бабушку с дедом, сказал Лёха. Знаете, какая у меня бабушка была Золотой человек Вернуться в детство, в девяносто восьмой или в девяносто девятый и прожить с ними денек. Вот такое бы я загадал.
Парень замолчал. Воспоминания о близких людях навеяли грусть. Старик понимал и не лез к Ионину, предпочитая восхищаться лебедями. Он был либо мудрый, либо хитрый, либо и то, и другое хитрец-мудрец; Лёха не разобрался, что из себя представляет Коломбо. В мире ненастоящих людей Ион разучился общаться с душевными, особенно с теми, кто годился ему в отцы, и не отличал правду от вымысла. В волшебство он не верил, но мистическую необычность старика допускал.
На квартире Лёха поужинал впервые за день пища воспринималась желудком не как враг. Ионин скачал на ноутбук фильм, улёгся на кровать, но сюжет не цеплял, главные герои играли топорно, и вместо картинки на экране Ионин видел прошлое: себя, качающегося на коленях у деда; собачку Польку, что у них жила; бабушку, читающую любимую книгу «Голубую елань» Ивана Коробейникова; воспоминания мелькали перед взором, изредка меняясь на кадры из кино, и незнакомые лица вдруг прерывали правильную цепочку.
НЕОБЫЧНОЕ УТРО
Лёшик, вставай! Завтракать! позвала заглянувшая в спальню бабушка.
Пять минут, ба, ответил Ионин и лёг на спину.
Опять вчера забыл ноутбук выключить, кумекал Лёха, смакуя остатки сна, в котором явились родные. Рано или поздно процессор не выдержит напряжения и перегорит, а денег на новый комп не наскрести.
Пять минут прошло. Яичницу или гренки? спросила бабушка.
Гренки само собой, откликнулся Лёха.
Стоп.
Что-то не так.
Сон пересекается с реальностью, и где сон и где реальность Ионин не отличал.