Он открыл глаза и в следующую секунду сел рывком. Где он?! Это не квартира! Очертания узнаваемые: бежевый ковёр с серым и болотным орнаментом, белая дверь, ведущая в кладовку, по её краям два светильника, слева заправленная коричневым пледом кровать, над ней такой же ковёр, что и около Ионина, на полу бордовая дорожка-палас, тумбочка и шкаф. Не может быть!
Лёха ущипнул себя, чтобы проснуться, но видение не исчезало. Вчера он засыпал в съёмной комнате в Подмосковье, а очнулся среди вещей, которые были дороги сердцу. Их покупали дед и бабушка, что-то в советские годы, что-то появлялось при нём, и каждая ворсинка на паласе, каждая капля краски на двери будили в памяти счастливые мгновения.
Ионин не осознавал, что происходит. То ли время сместилось назад, то ли парень перемещался в будущее, то ли ему всё снилось. В голове творилась каша, где десятки круп смешались в странном миксе, а потом в мозгу щёлкнуло, и чудное встало на свои места. Старик Коломбо! Он говорил, что волшебник, и спрашивал о желании, а Лёха сообщил выбор, не придавая словам значения. И мир перевернулся! Если плюнуть на предрассудки и допустить возможность путешествия в прошлое, то Ион либо в 98-ом, либо в 99-ом!
Не веря, Ионин взглянул на отражение в зеркале и присвистнул. Привычное лицо, которому друзья давали двадцать пять-двадцать шесть лет, преобразилось в лицо мальчика, мускулистые руки, принимающие сотни коробок одежды в день, были детскими и хрупкими, а брюшко исчезло, уступив место ровному животу.
Лёха выбрался из спальни в зал, где через окно лились солнечные лучи, и зажмурился. Когда глаза привыкли, он отыскал на стене отрывной календарь и приметил дату «11 июля 1998 года». Он в прошлом!!! Вот это да!!!
Ионин миновал комнату и остановился у кухни. Бабушка взбалтывала в тарелке яйцо с молоком заправку для гренок. У Лёхи ёкнуло в груди. Он видел бабушку восемь лет назад перед отъездом в Москву, а на следующий год Бог оставил парня без родственной души. Когда Ион прилетел домой, баба лежала в гробу недвижимая, холодная, но по-прежнему любимая.
На глаза навернулись слёзы, и парень спрятался в ванной. Умывался холодной водой, беззвучно ревел от охватившей радости, подставлял ладони и ополаскивался. Когда слёзный поток закончился, Ионин осмотрел себя в зеркале: под глазами синие круги, белки с красными прожилками, тот ещё красавец.
Ты чего зарёванный? спросила бабушка.
Ногой о ножку кровати зацепился, придумал Лёха.
Она обняла внука, и Ион растаял на бабушкином плече. Слёзы не текли, а внутри клокотало от переполнявших эмоций.
А где дед?
Позавтракал кашей и в гараж пошёл. Тебя не дождался, пускай спит, сказал.
Лёха во второй раз за утро ущипнул себя, но ничего не исчезло. Крохотная кухня, чьи квадратные метры ограничивались жалкими цифрами, плита «Россия», два холодильника «ЗИЛ», линолеум в клеточку, раковина, всё на месте. Главное бабушка здесь. На ней красный халат с чёрным горошком, фартук, она стоит, подбоченившись, и следит за готовкой, каштановые волосы завиты в кудри, нависающие виноградными гроздьями, брови подрисованы карандашом, на шее золотой кулон с рисунком весов подарок деда на пятидесятилетие. Ионин любовался, чтобы запомнить день навсегда. Вряд ли ему представится когда-нибудь подобный шанс. Интересно, чем он заслужил этот?
Засвистел чайник. Дед с бабой любили свистунов. С возрастом память ухудшалась, поставишь его на плиту и забудешь, а свистуна отовсюду слышно: громкий, бывает, в ультразвук переходит.
Чаю налить или какао? спросила бабушка.
Давай какао, ба, ответил внук. Тысячу лет не пил.
Да вчера только пил, засмеялась она. Шутник, не могу.
И, правда, напридумываю.
К какао прилагались горячие гренки. От них исходил неповторимый аромат, а по вкусу ни с чем не сравнишь: ешь и пальчики облизываешь! Одну, другую, и тарелки ни бывало!
Необычное утро. Необычное во всех смыслах.
Вкуснятина, ба, похвалил внук повара. Гранд-мастер!
Кушай, поправляйся. Мужик должен быть большим, как гора. Чтобы враги боялись, а друзья за каменной стеной находились. Она села, подперев кулаком подбородок. У нас в деревне мужчины шириной хвастались: встанут друг перед другом и пробуют обхватить. Если руки не достают до спины, значит, настоящий мужик! А ежели ты противника обхватывал, то такой и за мужика не считался. На кулачном бою приходилось честь отстаивать.