Он усмехнулся.
Быки, например. Некоторые и вовсе замедляют ход.
Быки?
Шанаэль принял очередь.
Удар, и шар закачался у сеточки.
Орс, к примеру. Наш Орс.
Так вы объясняете плохой удар? Поинтересовался Всеволод.
Завтра, не обращая внимания на ехидство, сказал Шанаэль и оперся локтем на мазик, родится новый Ярра, молодой сродни всему молодому вот, как вы Он будет страшно силён, он будет страшен.
Так выпьем за него.
Всеволод нагнулся за своей собственностью, показал недопитую чашку.
Ни в коем разе. Облизав нос и губы, объяснил леопард. За него выпьем завтра.
Значит, я доживу до завтра в деревне, где целятся в голову.
Глаза Шанаэля потемнели.
Спросите у быков по поводу плохих ударов. И не дерзите так больше.
Леопард проникновенно глядел, как Всеволод, запрокинув голову, вылил в глотку вино.
Вы дороги нам. Вы и госпожа.
Всеволод отнёс чашку на столик. Листок пожелтел и скукожился, багровея на глазах.
Не сомневаюсь. Любезно заметил гость. Возвращаясь, он провёл пальцем по стеклу. И сейчас возле нашей хижины несут дежурство отборнейшие из хозяев.
Он посмотрел на опустевший бирюзовый круг.
Вроде Сахиры.
Ей ничто не угрожает, зачем же охранять её?
От меня, например.
Леопард коротко огрызнулся на шутку.
Желаете продолжить? Сухо спросил он, кивая на биллиард.
Конечно.
Я имею в виду загадки.
И это тоже. Покладисто заверил Всеволод.
В то время, как происходил разговор, небо над Ловарней изменилось и продолжало меняться: густо синее, он почернело, потом стало ещё чернее, если можно так выразиться, и это была правда. Чуть скошенный купол мира я, кажется рассказывала вам, как устроен мир? стал заметно блёкнуть к тому страшно далёкому отсюда месту, где сходилась углами поверхность восьмигранника.
Что-то происходило за пределами мира. То, что снаружи не видно в зашторенной комнате.
В Ловарне шумела река, вольный рокот доносился из-за взгорья. Бриджентис ушла из окна, где беседовали гость и хозяин. Она знала всё, нет секретов от любящего сердца, и плыла в небе, размышляя. Но о чём её мысли, конечно, не знает никто.
Сегодня что-то интересное случится. Сказал Шанаэль. Знаете?
По комнате рассеялся свет, не имеющий видимого источника. Всеволод предположил, что он исходит от шерсти леопарда, но это был обман зрения.
Если я скажу «нет», меня, несомненно, просветят. Любезно отозвался Всеволод.
Я чувствую, вы слегка пошучиваете. Пожурил его Шанаэль. Всё же я скажу вам, я, старый и назойливый.
Но он, если и собирался, не успел. За окном что-то гулко упало. Звук был выразителен и, пожалуй, ужасен, от него сжалось бы всякое сердце.
Леопард поглядел в окно, покинутое Бриджентис.
Яблоко упало. Яблони у нас хорошие, дают сорт Белое Сердце. Сообщил он и, сжав кулак, показал его Всеволоду. Вот этакие. Куснёшь, как в зубы дали, этакое крепкое.
Он рассмеялся.
На что это похоже?
В смысле?
Ну, этот звук в ночи Всякое такое?
Как если бы Бриджентис упала с неба. Подумав, сказал дракон. Более ничего придумать не могу.
Верно. Согласился, смеясь, Шанаэль. Он вообще повеселел. Я не про то, что вы не можете. Но было бы это крайне нежелательно, крайне. А на что похоже, когда обыкновенный человек утверждает, что видел Бога?
Соврал? Предположил Всеволод.
Удары следовали своим чередом, и как раз сейчас игроки поменялись. Всеволод отметил, что леопард не посмотрел на него, когда проходил мимо.
Или, быть может, ему показалось просто? Зачем же сразу «соврал»? Вздохнул леопард. Глаза его впились в мерно двигавшийся поперёк локтя дракона мазик, скользнули выше по руке добрались до глаз дракона. Снова ваша очередь, сильный вы человек.
Я знаю. Нет, если бы показалось, он бы знал наверняка.
Значит, не показалось?
Что?
Тому человеку.
Это мог бы быть человек из Ловарни?
Леопард неласково ощерился и промолчал.
И к чему бы ему так странно врать? Вскользь промахиваясь, добавил Всеволод к своей, как видно, бестактной реплике.
Шанаэль, довольный промахом гостя, отпустил едкое словцо, глаза его подобрели.
Мы без предрассудков. Закончил он, принимая ход.
Игра была сделана. Они дружески похлопали друг друга: леопард гостя по плечу, Всеволод хозяина по предплечью.