А мать? Она тоже была цирковой актрисой?
Клоун рассмеялся легко и дробно.
Нет Моя мамаша была из семьи уважаемых торговцев недвижимостью. Просто угораздило её влюбиться в акробата. Ну, они с отцом и обвенчались в какой-то сельской церкви. Благо оба были католиками.
А потом? Что было потом? Они были счастливы?
Они просто не были Их вместе не было Ох, запутался я Ну, я хочу сказать, что вместе они не жили. Отец приезжал раз в полгода, не чаще. Меня очень любил. Всегда брал на репетиции в цирк. Но я высоты боюсь. Какой из меня акробат? Зато я так потешно по канату вниз сползал, так смешно от этих цирковых трапеций убегал и рожи уморительные строил, что папины товарищи сразу клоуна во мне разглядели.
А мама? С ней Вы ладили?
Какой там! Я же лысым уродился. Чего только доктора не делали! Но я как лысым наружу вылез, так лысым и в матушку землю нырну. Одна разница в подарочную коробку буду запакован.
Клоун залился смехом.
Как в том анекдоте. Приходит английский сэр к своему другу лорду. Его встречает надутый дворецкий.
Я хотел бы увидеть лорда, Джек!
Полагаю, это невозможно, сэр. Хозяин уехал на похороны.
А Понимаю. И когда он вернётся, Джек?
Полагаю, он не вернётся, сэр. Он уехал туда в гробу.
И клоун опять зашёлся в счастливом смехе.
Так вот мать Она меня стеснялась. Стыдилась со мной у друзей появляться. Никогда меня ни в парк, ни в кафе детское не брала. А как только мне девять лет исполнилось, так мамаша меня в закрытый католический интернат сдала. И отцу наотрез отказалась говорить, в какой.
В интернате Вам нравилось?
Да какое там Были, конечно, хорошие преподаватели. От них я многому научился. Но вот священники Особенно один всех доставал. Самый приставучий был. От меня, правда, он подальше держался. Больно несимпатичный я был: рот до ушей, что твоя математическая скобка, которая на спину вдруг брякнулась. Уши торчком, как у белки. И лысая башка Да такая большая, что непонятно, как на тощей шее удерживалась.
Клоун хохотнул, но тут же задумался и продолжил:
Да и языка моего острого он боялся. Прихожу я как-то к директору и говорю: «Сэр! Можно я буду называть отца Якоба грязной, развратной свиньёй?» Директор глаза выкатил, но взял себя в руки и отвечает: «Нет, молодой человек, Вы не можете называть отца Якоба грязной, развратной свиньёй». Я глазки долу и на урок к этому служителю церкви пошёл.
Захожу в класс и говорю:
Отец Якоб! Я очень сожалею, но директор школы почему-то не разрешил мне называть Вас грязной, развратной свиньёй. Поэтому я Вас не называю грязной, развратной свиньёй.
Но ты уже сказал, что я грязная, развратная свинья! Да как ты посмел?! пускается в крик преподаватель.
Что Вы, отец! Это Вы только что на весь класс выкрикнули: «Я грязная, развратная свинья». Весь класс слышал
Ну и в таком духе продолжаю
Тут уж и доктор Хат не удержался и рассмеялся вместе с любимым пациентом.
А сверстники Вас дразнили? Буллили?
А то как же! Я в интернате, считай, и прошёл полный курс клоунады. Шутки и ответы на ходу придумывал. Один сочувствующий парень, из богатеньких, дал мне адрес знакомого врача, специалиста по волосам. Я из вежливости пообещал на каникулах к нему обратиться. Возвращаемся в интернат, а я по-прежнему лысый. Парнишка и спрашивает:
Неужели даже самый известный в Мериленде доктор не помог?!
Ещё как помог, ответил я. Шевелюра прямо закустилась
Так чего ты лысым вернулся?
Так я все волосы с башки обратно повырывал, как только счёт за лечение увидал!
И все смеются, и никто не знает, когда я шучу, а когда серьёзно говорю. А на уроках живописи я себя всегда с пышными жёлтыми волосами рисовал. Учитель сначала удивлялся, потом не выдержал и спросил:
Это же автопортрет! А Вы, молодой человек, какие-то невообразимо жёлтые волосы себе всё время рисуете!
Так я нигде не могу лысой краски найти, отвечаю ему я. И опять все смеются, и никто не сердится
Значит, когда Вы в цирк из интерната подались, то уже знали, что будете рыжим клоуном!?
Точно так, сэр. Начал работать ковёрным, уборщиком, рабочим манежа А через пару лет у меня уже своя реприза была. С зонтом.
И клоун описал и даже попытался изобразить свой любимый номер «Девушка и зонт».
Поэтому я и заподозрил неладное, когда этот тип в сутане начал свой зонт прятать. Да так суетился, что сначала стенку лифта остриём поцарапал, а потом чуть пузо себе не проткнул, когда запихивал зонт за спину. Он мне сразу не понравился: глаза бегают, а речи, как заправский дьявол, по писаному говорит. И всё без души Слова холодные, а глазки масляные. Ну, точь в точь наш отец Якоб! Да ещё ту учительницу-дрессировщицу вспомнил! Жуть, как на душе темно стало.