Наши мамы ушли на кухню, но очень скоро вернулись с блюдами, тарелками, ложками-вилками и большой, ручной работы скатертью.
Мы вас накормим жижиг-галнашем, салатом из свежей и жареной черемши и нашими лепёшками.
А как они называются? спросила моя мама.
Боюсь, вы и не выговорите: хингалш.
А что внутри этих лепёшек?
У меня сегодня они с творогом. Домашним творогом. У вас в Америке ни творога, ни сметаны купить невозможно.
Да что Вы? Сметаны полно любой
Это вы считаете то, что вам продают, сметаной. Те, кто из России приехал, чувствуют огромную разницу между настоящей сметаной и тем, что называется сметаной здесь. Так что мы покупаем настоящее молоко у фермера
Вы пьёте настоящее, жирное коровье молоко?! почти с ужасом спросила мама, прервав Лину.
Конечно! Молоко должно быть от коровы, а не «от пакетика» с сухим порошком. И оно должно быть жирным, чтобы из него сделать творог и сливки.
На столе, между тем, появилось огромное блюдо с мясом и какими-то белыми колобками вокруг. О, господи, как оно пахло: лугом, промытым дождём и согретым солнцем. Лесной завалинкой в тучный осенний день. Жменькой хрустально чистой воды, набранной в жаркий день из холодного родника. Жарким мексиканским перцем и изысканно тонкими восточными приправами. Альпийскими лугами, источающими мягкий, ни с чем несравнимый, сухой аромат прогретых до последнего лепестка и зёрнышка трав и цветов. Скошенной травой и деревенской проталинкой
Белые колобки вокруг мяса оказались «галушками». Рядом с мясом появилась супница с бульоном. А к бульону Лина принесла свои творожные лепёшки хингалш.
Я в жизни так вкусно не ела! Даже мама, которая с опаской подносила первую лепёшку ко рту, заохала и «замнямила», едва откусив первый кусок. Наши причмокивания, сладостные «Аааа», полноротые «Ммммм» были лучшими комплиментами хозяйке.
Лина не позволила маме помочь убрать со стола. Ловко, красиво и бесшумно они управились с пустыми блюдами вдвоём с Саният. А потом мы пили «долгий» чай и разговаривали.
Лина, Вы самая настоящая чеченка? спросила мама и покраснела.
Конечно, чистокровная чеченка. А вы, американцы, какими нас, чеченок, представляли? с улыбкой поддержала разговор Лина.
Тёмными Темнокожими, черноволосыми, черноглазыми.
В общем, сплошная темнота и забитость, рассмеялась Лина.
Да нет, что Вы. Не совсем так. Но по большому счёту правда в Ваших словах есть, моя мама смущалась и заикалась всё больше. Мы только и слышим, как угнетают всех мусульманок. Как девочкам и девушкам запрещают учиться. Как насильно замуж отдают В бурки закутывают.
Что же тут возразить? Всего этого в мусульманских странах, да и в мусульманских семьях, хватает. Но мою семью Аллах миловал Мы, российские чеченки, стараемся одеваться красиво, но скромно и опрятно. Очень любим узкие длинные юбки, как на мне сейчас. Я сейчас пройдусь, а вы оцените: женственно я выгляжу или нет?
Лина встала и маленькими, соблазнительными шажками, держа спину так прямо, что казалась выше ростом, прошлась по комнате. Плыла плавно, очень женственно, ни на секунду не забывая о гордой посадке головы. Это был почти танец
Потом Лина присела и сказала фразу, которая осталась со мной на всю жизнь:
Женщины могут полуобнажиться, в знак феминистского протеста, например. Или даже оголиться. Мы всё чаще такое видим Вот только Только ни одну из них это свободной и счастливой не сделало! Я, кстати, врач. Кардиолог, продолжила Лина. В России в санатории работала.
Тут она пристально взглянула на мою маму. Та вздрогнула.
Я бы хотела Вас осмотреть, сказала Лина и опустила глаза.
Мама молча кивнула, и они вышли в соседнюю комнату.
Когда они вернулись, обе были бледными и расстроенными. Мы с мамой поспешили домой.
Из эссе « О дружбе» ученицы 12 класса Винсии В.
P.S. Миссис Ти! Я пишу так много и подробно, потому что готовлю к публикации статью о женской дружбе. Может быть, позже даже книгу напишу. Вернее, напишем Вместе с Лией. Это она меня вдохновила. А Саният будет нашим критиком и консультантом. Мы договорились писать нескучно, честно и интересно. Буду благодарна за исправление ошибок.
Глава 6. Любовь, война и прицел в сердце
Когда миссис Ти открыла дверь в кабинет истории на следующий день, она тешилась лукавой надеждой, что после её « блистательного» актёрского дебюта перед картой мира на прошлом уроке, одиннадцатый класс встретит её по-человечески.