Декабрь
1.
Декабрь.
Настои трав у ночника.
Таблетки разноцветны балаганом.
Не вылечат молитвы шарлатанов,
Поможет полстакана коньяка.
Ты, плоть, уже всё чаще предаёшь.
Душа, не изменяй же куртизанкой!
Когда пиявок заменяют банки,
Я со спины оплавившийся ёж.
А всё к тому, где жизнь больничный лист
С температурой зимней под сорочкой
И со строкой «Причина смерти: (прочерк)»,
И звук от кома смёрзшейся земли.
2
Такие мысли
в месяце простуд
С аплодисментом кашля из гортани
В партере.
Но гримёры упасут
От бледности Онегина и Таню.
Всё меньше света от и до темна,
Где нет теней, что действует на нервы.
Безвкусна, как тягучая слюна,
Сигара в полночь светится Венерой.
3
Не в свя́зи с декабрём та, с кем он спал,
Но насморк Пётр у спальни, меч во длани.
И молот спит отдельно от серпа,
Как будто в треугольнике углами.
Встречаются за чаем по утрам,
Соприкасаясь разве что ногами,
Улыбками, печалями утрат.
«Недомогаешь?»
«Да, недомогаю».
Вселившись в медный чайник со свистком,
Мучитель-чёрт над тазиком страдальца
С его ступнями полон кипятком,
Пытает плоть, что поджимает пальцы.
Декабрьский снег
Он, втёршийся в доверие саней,
Представившийся как зипун поленьям,
Оставил лужи на прощанье снег
Растаял в неизвестном направлении.
Кусты торчат, раздеты донага,
Подобны ржавым арматурным прутьям,
А девы, амазонки в сапогах,
Опять в осенних туфлях, как рекрутки.
Мошенник, прихватив с собой лыжню,
Следы в саду, пуховые наряды,
Оставил землю Махой в стиле ню,
Что без одежд не привлекает взгляда,
А послевкусием юности горчит.
Из белизны в ноябрь вернулся точно
Вновь письма от деревьев получил,
Писавших «до востребованья» почтой.
Иду по этим слипшимся листам,
Что не шуршат, а плачут под ногою.
В прошедшем нагота и пустота.
Мне Маха в белом нравится у Гойи.
Для́ секунды
Для́ секунды промедленьем,
Не всегда подобным смерти,
Для́ минуты во Bселенной,
Что йота глазомеру,
«Поцелуем» для́, веками
Спавшим как произведенье,
Отсекая лишний камень
Инструментами Родена,
Исключеньем слов увечных
И избыточно красивых,
Чтоб из глыбы русской речи
Высечь простоту и силу,
Ножно, добывая ужин,
Для́ охоты чувством меры,
Окорачивать ненужность
И животные манеры,
Нужно недочеловеком
Отсекать своё уродство,
Чтоб из каменного века
Челюсть вышла подбородком.
Дом, который построил прадед Том
«В деревне Бог живёт не по углам»
(И. Бродский)
Жильцами дома звук и запах,
Которые рожает жизнь,
И черепица черепахой
Над ней оранжево лежит,
Уют от ветра сторожит.
Тот зло срывает на рубахах
На белых флагах чистоты
И добрых помыслов фрегата.
Без кружев, выкройкой просты,
Они, заплата на заплате
Потёртой, машут o незнатном
Происхождении четы,
Что в доме с Богом.
В единенье
Он стряпает и шлёт еду,
Его благодарят за рвенье,
Потом на суп готовы дуть,
И отмечают раз в году
Свои и Бога дни рожденья.
И дом тот истово творит
Детей, молитвы, песни, тесто
От февралей по январи,
И начинает с Богом вместе
Любое дело. Он же, честен,
С ним о стропилах говорит.
Не чужд и поприщам столичным
В стеклобетонных городах,
Где пыльны жалюзи, безличны,
А в кранах твёрдая вода.
Зайдёт в костёлы и айда,
Чтобы успеть на электричку
Туда в дубовый свой ковчег,
Который выплывет и в кризис,
Начнёт с нуля всё вообще.
На нём спасутся даже крысы
И пара луковиц нарцисса
Да семя ржи и овощей.
Дома́
Преградами для внешней темноты,
Подобно крепостям стоят, спокойны,
Спасая от животной гопоты,
От варварского войска насекомых,
От ветра бесконечных перемен
Погоды, взглядов, моды и давлений,
Событий и навязчивых ремен
Бегущих строк со скоростью явлений.
В часах настенных медленнее дни,
В простенках сновидения и мыши,
И мысли, не нашедшие страниц
На паутине, гамаком пpовисшей.
Поскольку могут нескольким служить,
Дома́ просторней, чем судьба под кровом
Убежища наземные, что жизнь
Хранят от звуковых бомбардировок.
Благословенно плаванье домой!
Вернувшийся благополучно в гавань
К сиренам обращается кормой,
А волнорезы отсекают гавы.
О коврик, что прилежностью знаком,
Он вытрет ноги. Радуясь возврату,
Замок отсалютует языком
Как пёс домашний незамысловатый.