Вы ещё будете мне указывать? возмутился Дорап, привставая в кресле. Что за наглость, Ваше Командирство?
Если Вы не послушаете меня, Вас убьют, серьёзным голосом продолжал Виллимони.
Откуда у Вас такие сведения?!
Я знаю, отстранённо сказал Ноули.
Откуда, откуда, Вы можете сказать?
От революционеров. Я член подпольной организации «Союз Справедливости», которую Вы так долго и тщетно пытаетесь рассекретить, и я предлагаю Вам, пока у Вас ещё есть шанс, как один дворянин другому дворянину: бегите! Я могу обеспечить Вам безопасность и
Так вот значит, как?! разъярился Дорап. Я всегда знал, что Вы изменник, что Вам нельзя доверять! Его Высокопревосходительство был прав: Вас нельзя оставлять в живых! Элий! Элий, ко мне!
В проходе снова забряцали латы верного ему стражника, а внизу послышались с удвоенной громкостью те странные скрежещущие звуки, что так напугали наместника. Поднимаясь из кресла, он наставил на Виллимони указательный палец и гулко, громко крикнул совсем не своим голосом:
Изменник! Оскорбление Величества!
Молчите, идиот! шикнул на него Виллимони и без особых усилий снова втолкнул в кресло. В глазах Ноули неожиданно появилась сталь, и Дорап почувствовал, как страх сковывает каждую клеточку его тела. Молчите и спасайтесь, если Вам дорога жизнь, Вы слышите!
Элий, измена! прокричал Дорап сорванным голосом.
Ваша Светлость?!
В комнату ворвался, будто сокрушительное торнадо, тот, кого он так отчаянно призывал. Виллимони мгновенно выпрямился и устремил на Элия непроницаемый взгляд. Доспехи Элия были в нескольких местах пробиты и измазаны кровью, а лицо перекошено пугающей гримасой, от которой всё внутри души Дорапа перевернулось и утихло.
Элий, это измена! Убейте его! заверещал наместник, указывая в сторону непоколебимого Виллимони.
С тихим лязгом меч Элия показался из ножен. Описав полукруг по замершей комнате, оглашаемой лишь звуками битвы внизу, он неожиданно остановился, остриём указывая в беззащитную грудь самого наместника! Дорап икнул и вжался в кресло но ему некуда было отступать.
Что это значит, Элий?! проверещал он. Что, Вы тоже
Да, Ваша Светлость, склонив голову, признался тот. Тихим голосом он прибавил: Это было уже невозможно терпеть Вам придётся умереть!
НЕТ!! пронзительно завизжал Дорап. Холодная волна ужаса пробежалась по его душе, и он повалился ниц перед потрясённо взиравшими на него Ноули и Элием. НЕТ!! Я не хочу умирать! Прошу Вас сохраните мне жизнь! На что вам жалкий, никуда не годный старик? Зачем?.. Отпустите, умоляю!
В тёмных, как безлунная ночь, глазах стоящего над ним Виллимони отразилось искреннее презрение. Элий мрачно переглянулся с ним и буркнул:
Этого следовало ожидать
Сохраните мне жизнь! верещал Дорап. Я не хотел правда не хотел! Это это всё Фолди, мерзавец Его Высокопревосходительство, это он меня заставил он меня принудил! А я что я получил бы какая мне была бы выгода, если бы я отказался? Он такой могущественный человек а вы могущественная организация, не давите червяка! Убейте Фолди!
И этот человек выслужил себе дворянство? с оттенком холодной злости в голосе спросил Виллимони.
Быть аристократом можно в душе независимо от того, кто ты по сословию, сказал Элий.
Но он всё-таки титулованная особа, сказал Виллимони с дрожью в голосе. Я не могу убить его безоружного
Сражайся, бросил Элий, пытаясь всунуть Дорапу в руку свой меч.
Но тот визжал и кричал, отбиваясь; он обливался слезами и пытался уцепиться за шпоры революционеров, чтобы переубедить их Но они уже вынесли приговор. Элий посмотрел на Виллимони и вопросительно приподнял бровь. Но Виллимони только отрицательно помотал головой, его трясло, словно в жестокой лихорадке, и он с ужасом озирался по сторонам, словно не мог поверить, что присутствует при убийстве человека.
Это не человек, сердито сказал Элий, словно прочтя мысли Виллимони. Такие, как он, свиньи, независимо от того, есть ли у них дворянский титул.
Выдернув остро отточенный, серебристо сверкающий меч из дрожащих рук Ноули, он безжалостно примерился, возводя руки над головой. Ярко сверкнул в ночи длинный гибкий клинок. И спустя мгновение с обескураживающей силой обрушился вниз, будто коршун на добычу. Комнату сотряс глухой удар, послышался омерзительный чавкающий звук и наступила зловещая тишина. Даже сухие щёлкающие звуки внизу прекратились.