И ваше тяжеломыслие, с восторгом добавил Виталий.
Олег пожал плечами.
Я не собираюсь оправдываться, сказал он. Лично я сделал все, чтобы этого не было, но преодолеть исторический процесс не в моих силах.
Так может, не надо тогда нас учить? спросил Виталий. Если уж до конца быть ответственными?
Олег невольно усмехнулся.
Это нежелание учиться для вас особенно характерно, буркнул он.
Вы проиграли, папаша, злорадно объявил Виталий. Вам больше нечего сказать, так не путайтесь у нас под ногами. Вы нашли себе дыру, чтобы спрятаться, вот и сидите там!
Виталий, посмотрела на него с укором Даша.
А что, я не прав?
Ты прав, сказала Даша. Но он все же мой отец, и я не могу так
Олег понуро кивнул:
Спасибо, дочка То есть у меня есть шанс надеяться на вашу милость в будущем, да?
Ты знаешь, папа, как я к тебе отношусь, отвечала она. Но я не могу тебе позволить вмешиваться в нашу жизнь! Я уже взрослая девочка и сама делаю свой выбор.
Олег приуныл. Он понял, что они вовсе не ждали объяснений, они приняли его, чтобы продиктовать ему свой манифест, не думая даже прислушиваться к его словам. Продолжать эту беседу в том же тоне было бессмысленно, но резко рвать он тоже не привык.
Хорошо, сказал он. Обменялись залпами, давайте думать о перемирии. У нас есть хотя бы шанс понять друг друга?
Это в большей мере зависит от вас самих, сказал Виталий.
Это от всех нас зависит, ответил Олег. От нашей готовности слушать друг друга. Лично я пока слышу от вас только набор довольно поверхностных штампов и жду, когда вы заговорите от сердца.
Виталий ернически скривился и заметил:
Похоже на рекламный слоган.
Олег улыбнулся и кивнул.
Пытаюсь перейти на ваш язык, сказал он. Объясните мне, ребята, какой глубокий смысл заложен в ваших ценностях? Вы вот с такой гордостью рассказали мне, сколько денег вы заработали, а вы пытались подумать, каким смыслом вы это зарабатываете? Разве вы создаете что-то новое, ценное и нужное? Ведь ваша офисная деятельность это просто перекладывание денег из одних сейфов в другие. А те, кто реально что-то создает и производит, они ведь остаются в стороне от ваших заработков.
Виталий наклонился вперед:
Это и есть реальная жизнь, господин священник! Кто-то возится в дерьме, а кто-то этим руководит. Но без нашего руководства из этого дерьма ничего не выйдет, а мы ухитряемся делать на этом деньги. И эти деньги платим тем, кто там возится.
Олег огорченно вздохнул.
Значит, вы кормитесь продажей дерьма? спросил он насмешливо.
Папа, ты передергиваешь, возмутилась Даша.
Да все правильно! остановил ее Виталий. Просто надо признать, что жизнь полна дерьма и только правильная организация процесса делает ее чище. А разного рода причитания о смысле не более чем кошачий вой в ночи.
Последний образ ему понравился, и он расплылся в улыбке.
Это вы про церковь? спросил Олег, внимательно его разглядывая.
Виталий поднял руку.
Я не хочу лезть в ваши дела, предупредил он. Я признаюсь, что я ничего в этом не понимаю, но мне это просто неинтересно. Оставайтесь со своей церковью, я даже подкину вам деньжат при случае, но только оставьте меня жить своей жизнью.
Ты должен понять, вставила слово Даша, мир удивительно многообразен и нельзя мерять его линейкой твоего мировоззрения.
Олег вдруг испытал острую тоску и понял, что говорить больше не о чем.
Я больше других хочу вам счастья, сказал он. Если я не могу повлиять на вас теперь, то это, конечно, моя вина. Жизнь, я полагаю, расставит все по местам, и вы можете быть уверены, что в любом случае я готов вам помочь.
После этого можно было подниматься.
Папа, а чай? спохватилась Даша.
Спасибо, скривился в подобии улыбки Олег. Я попил.
Одеваясь в прихожей, он чувствовал на себе взгляд Даши и ясно понимал, что она ощущает себя виноватой, и это его немножко грело.
Мама сказала, что ты стонешь во сне, вспомнила она.
Мне она про это не говорила, отвечал Олег. Может, так оно и есть, я об этом знать не могу.
Может, тебе сходить к врачу?
Да, я подумаю, кивнул Олег.
Она подошла к нему ближе.
Папа, я же люблю тебя, сказала она.
Правда? улыбнулся он. Что ж, это приятно.