Посмотрите, что происходит в метро, говорили с экранов телевизора. Никто не сидит и не стоит просто так, все читают.
Мы самая читающая страна мира, говорили с гордостью советские люди.
Знание сила!
Книга лучший подарок!
Проходит время, и мы понимаем, что книги помогают не более, чем любой «другой источник». Зачастую, книги вредят. На книжных страницах легко затеряться и больше не обращать внимания на реальный мир вокруг.
Однако, традиция трепетного отношения к книге жива и по сей день, превратившись почти в гротескный ажиотаж вокруг социальных сетей. Чем больше читаем, тем меньше общаемся. Чтение подразумевает размышления, времени на встречи не остается. С интернетом еще хуже: тысячи друзей в интернете никогда не выйдут из тени анонимности.
Ивванец, как прилежный ученик, слушал старших и ожидал, что книга поможет ответить на все вопросы. Но книги молчали. Вопросы задавались, ответы не находились. Это расстраивало Ивванца.
Он хотел определить маршрут военной стези, его выбор бился о стенки туннеля традиционных военных специальностей.
«Стать танкистом?» сомневался Ивванец. «Или артиллеристом?»
Была еще «пехота», но слово «пехота» звучало слишком приземлено. «Царицу полей» Ивванец сразу отмел.
Муки выбора изнуряют, но дискомфорт необходимое условие для роста. Чем больше дискомфорта, тем больше роста.
Впрочем, соль и сахар добавляют в чай по вкусу. Некоторые «чаевники», например, предпочитают не добавлять в чай соли и многое теряют.
«Чай с солью» запоминающийся опыт. Тибетский «чай», приправленный маслом, молоком и солью, напоминает бульон. Подобный чай спасает от холода и голода в горах.
Поиски Ивванца осложнялись тем, что назвать отца «настоящим» военным можно было только с натяжкой. Родитель в начале 60-х окончил Военно-воздушную академию, представив дипломную работу Ильюшину, первые две буквы фамилии которого украшают фюзеляжи самолетов «ИЛ».
Потом шок полета Гагарина, и по зову страны отец Ивванца влился в ряды РВСН ракетных войск стратегического назначения. Баллистические ракеты летают через космос.
Семья оказалась в Сибири, где, собственно, Ивванец и родился. Затем Тюратам, иначе называемый Байконур, откуда в космос полетел Гагарин.
Отец Ивванца проходил отбор в отряд космонавтов, но не прошел. Космонавтам предписано идеальное здоровье, а это редкость.
В Сибири, как и было положено военным на передовых рубежах защиты страны, жили черт знает где. Снимали «угол» у старушки в сибирской деревне, которая выделила молодой семье сарай бывший птичник.
После этого я долго не могла есть куриные яйца, рассказывала мать.
Время было такое, говорил отец. Сначала было дело, люди потом. Как-то выкручивались, особо не жаловались.
Из бывшего курятника отец ездил на боевые дежурства, выполняя обязанности «командира отделения подготовки и пуска». Он держал палец на спусковом крючке нашего грозного оружия. Такие были парадоксы: с оной стороны ядерное оружие, с другой бабушка с курятником, а молодые патриоты между ними.
Тогда считалось, что обращать внимание на «бытовые неудобства» последнее дело, говорила мать. Многие военные так жили.
В городах строили «хрущевки», которым многим казались царскими хоромами. После войны кто-то еще жил в землянках.
Село было глухое, и однажды зимой туда забрел медведь, вспоминала мать. «Медвежий угол» в прямом смысле слова.
Хозяйка на ночь запирала ворота на деревянный брус. Отец уезжал «на точку» на несколько дней. Возвращался с дежурства поздно, уже ночью. Приходилось уговаривать хозяйку отпирать ворота, чтобы пустить защитника Родины домой.
После того, как с отрядом космонавтов не получилось, отец Ивванца перевелся в службу «военных представителей». Работа-служба состояла в том, чтобы следить за производством ракетной техники на каком-нибудь закрытом заводе. Такие заводы раньше называли «почтовыми ящиками».
Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз, пелось в песне тех лет.
Работа была интересной, говорил отец. Наши ракетные двигатели лучшие в мире. Американцы их до сих пор покупают.
Затем отец оказался в научном институте, который занимался сложной химико-технической проблематикой, связанной с космосом. Надо было делать примерно то же, что и на заводе.