Героиня гламура
Она жевала попкорн
И смотрела кино,
В котором каждый мотив
Похож на ход в домино.
И применяя сюжет
В осовелом быту,
Она пыталась пыл грёз
Превратить в красоту.
И каждый новый герой,
Приходя в её дом,
Играл шаблонную роль,
Чтобы напиться потом.
Она меняла игру
И кудри красила хной,
Вгоняла перлы в язык,
Летя в кураж с головой
Она глотала «Мартини»
И вести со льдом,
Вникая в чистый контакт
Меж ключом и замком
Но ни одна красота
Не станет жить как цветы,
В системе ценность в ином,
И здесь банкуешь не ты.
И ни один ловелас
Не озарит, как Амур;
Кому блаженство и свет,
Кому бабло и гламур.
Она устала смотреть
Чумовое кино
И поняла: есть лишь мир,
В котором счастье одно.
Сколько стоит билет
От мечты до Парнаса?
В нас и сила добра,
И любовь без причин
Утоляет ли сердце
Могучая касса?
Лишь вода знает путь
Без огня и руин.
Раба Мельпомены
Мадам, если это любовь,
Зачем Вы идёте по краю
И, бурю во мне пробуждая,
В себе исчезаете вновь?
Мадам, если это печаль,
Зачем, не отведав и чая,
Вы так приближаете даль,
В шептаньях одежды теряя?
Мадам, если Вы навсегда,
Зачем говорить о свиданьях,
Вгоняя себя в ожиданья?
В песках не растут города.
И если Вам сладостен флирт,
Нужна ли бравада элиты?
Душа не бывает убита,
И лишь временами болит.
Мы выстроим быт по Фэн-шую,
Примерим виссон и меха;
Но что озарит голь стиха,
Когда пыл тоскою задует?
Мадам, если это судьба,
Зачем Вы смертельно сквозная
И, как Мельпомены раба,
Такая моя и чужая?
Понты
Он считал себя одним из крутых,
Он полезное искал только сам,
Он заучивал свой имидж, как стих,
И фиксировал устойчивых дам.
Он крутил баранку, как Бельмондо,
Успевая обыграть форс-мажор;
Он тянул интим, как виски со льдом,
Но не знал, что есть ещё и минор
И въезжая в оголтелый расчёт,
Он хватался за приманку, как лох;
А в груди плясал холодный фокстрот,
Но от этого лишь глубже был вдох.
И пьянея от пленительных книг,
Он листал труды властителей дум,
И считал себя таким, как они,
Только слишком голосил тяжкий ум.
Он хотел казаться круче других,
И гостям дарил внезапный облом;
Но своя тоска не манит чужих,
И таланта не прибавит апломб.
Он в дебатах слышал только себя,
И в мечтах как супермен всё умел;
А легко ли шиковать не любя?
И его манил ажур новых тел.
И не слушая подсказок Судьбы,
Он всё чаще повторял букву «Я»;
Но, как водится, бесплодны дубы,
Даже если вся посадка своя.
Он заучивал свой имидж, как стих,
Он полезное искал только сам,
Он считал себя одним из крутых,
И сокровище отсеял, как хлам
Правила тупика
Заходя в тупик,
Никого не обвиняй;
Будь как дома,
Накручивай шик,
Но никому не открывай.
Это аксиома.
Когда ж понесёшься вперёд,
Пробив тупиковую стену,
Как беспардонная фура,
Не будь оголтелым,
Закрой за собою проход
Той же структурой.
Душа и карьера
Она чтила стиль, как типичная леди,
Имела доход и приличный офис,
Но, опьянённая статусом «профи»,
Не отделяла зёрна от плевел.
Её волновали оккультные тайны,
Как, впрочем, и всех, шлифовавших карьеру;
Реально ж она в небесах не витала,
Жила как умела и чуяла меру.
Ценила подруг и соратников дела,
Даря понимание нужным и важным,
Чеканила имидж изяществом тела
И квоту вниманья делила не с каждым.
Её привлекали персоны богемы,
Вальяжные мэтры и перлы искусства,
И всякий анонс пропиаренной темы
Она принимала заученным чувством.
И в томном пылу дорогих вечеринок
Она постигала значенье актрисы,
«Вся жизнь лишь театр»
И любой фотоснимок
В системе контактов фиксировал визу.
Но в жизни игре не бывает отмены,
И если вошёл то отказ невозможен;
Бывает, уходят в запой супермены,
Бывает, и гениям статус положен
И леди, идущая в ногу с системой,
Внезапно тоску ощутила по чувствам,
По тем, настоящим, что сносят все темы
И кровь ускоряют живучим искусством.
И вырвав себя из цепного респекта,
Она вдруг разверзла дремавшую силу
И, словно река без цепей интеллекта,
Гармония душу её утолила.