Обернулся - я ощущала,как перемещается его внимание. Направился к дяде. Поднял над прозрачнойголовой своей прозрачные же руки. Я осознала, что призрак сейчасударит...
И меня сорвало с места. Слабость и дурнота прошли. Я ринулась напризрака, готового сделать что-то... не знаю, что.
Я словно впрыгнула в чан с клеем. Стало тяжело двигаться. Туманныеволны шли вокруг меня, а я ожесточённо продиралась сквозь них, рваладвижениями рук, старалась не позволить скрюченным бесплотным когтямопуститься...
- Убирайся! - попыталась крикнуть я. Вместо крика - слабый шёпот.
Призрак отпрянул. Я чувствовала, как дрогнула его решимость, как онотступает - не знаю уж, отчего.
Я торжествующе посмотрела в клубящийся овал, заменяющий призракулицо. Не помню, что было в следующие несколько секунд. Когда пришла всебя, обнаружила, что стою у лестницы; что-то тёплое стекает зашиворот. А впереди ветер раскачивал ветви деревьев... те махали...махали дружелюбно могучими зелёными руками... Махали всё сильнее.
- Стойте! - крикнула я, и на этот раз получился крик. Все вокругвздрогнули, приходя в себя. - Стойте! Остановите машину!
Потом уходящая вперёд и вверх дорога встала на дыбы, и меня больностукнуло поручнем в лицо.
* * *
- Жива?
Дядя Хельт? Где это я? Запахи чужие - не дома. В смеси запаховчитались испуг, изумление, восхищение. Голоса, лязг, писк переговорныхустройств.
- Да, - удалось произнести мне. Глаза видели плохо, но зрениепостепенно возвращалось. Когда оно вернулось полностью, я увидела, чтосижу в кресле, сжимая в руках свою окровавленную шапочку, а передо мной- шестеро людей. Пятеро мужчин и одна женщина. Все стоят, прикрыв глаза"крышечкой" из сомкнутых ладоней.
- Что... - и тут до меня дошло. Никто не смеет видеть, как Светлаяснимает что-нибудь из личных предметов одежды. Владычица Света, как яустала от всего этого.
Я стянула, помогая себе зубами, перчатки и бросила их на пол,вместе с шапочкой. Тряхнула головой (огнём ожгло затылок). Хлопнула владоши и закрыла лицо ладонями.
- Жива, девочка? - голос дяди. Почти не изменился. Вокруг меняподнялась небольшая суматоха; интересно, если бы я не смогла податьзнак, что разрешаю к себе прикасаться, что - дали бы истечь кровью?
- Жива, дядя, - призналась я. Остальные - судя по репликам, врачиделали своё дело. Хорошо хоть, не нужно позволять им каждые пять минутприкасаться к себе - врачам позволено всё. А дядя, похоже, так и сидит,закрыв лицо ладонями. - Что было?
- Деревья рухнули, - последовал ответ. - Десяток деревьев, прямо надорогу. Говорят, порывом ветра повалило. Если бы ты не приказалаводителю остановиться, мы бы с тобой уже в другом месте разговоры вели.
Я едва не подскочила. Но мне не позволили, - без слов, просто далипонять, что двигаться не стоит. Голову пекло немилосердно, а такжеправый бок и левое бедро.
- И всё?!
- И всё. А что, мало? - дядя, похоже, в маске, судя по звукуусмешки. - Видела бы ты эти деревья. Мне показалась, что... - дядязамолчал. - Ладно, дома поговорим.
Как же, поговорим мы дома...
- На меня, наверное, смотреть страшно, - предположила я вслух.Завтра выпускные торжества, а три дня спустя - Праздник Возрождения. Вобоих случаях мне положено появиться перед большим скоплением народа.Во втором случае ещё и перед телекамерами. Хороша я буду!
- Не беспокойтесь, Светлая, - кто-то из врачей. - Завтра к обедубудете в полном порядке.
- Хорошо бы, - я опустила голову. Вот как. Что, призрака виделаодна лишь я?
- Лучше о другом думай. За нами ещё два автобуса шло, ты многожизней спасла. Отдыхай. Помолчи немного. Я никуда не ухожу.
- Никаких успокоительных, - буркнула я.
- Слушаюсь, Светлая, - отозвался женский голос почтительно.
2. Забытый талисман
Разумеется, разговора с дядей не вышло.