Да, Вы не ошиблись, господин.
При этом Вы не имеете ни родственников, ни опекунов, ни мужа, ни жениха? нетерпеливо спрашивал он.
Понимая, что она сама захлопывает перед собой ловушку, Марта признала:
Да.
Но это невозможно, с ехидной улыбкой возразил секретарь, ибо, согласно Указу об использовании документов, удостоверяющих личность, безмужняя девушка-сирота, при которой нет опекунов, не может посещать торжественные церемонии в одиночестве
За мной шли мои подруги, но они отстали от меня, торопливо пропищала Марта.
Но эта очередная ложь сделала ей только хуже. Улыбаясь ей натянутой злой улыбкой, секретарь заявил с презрительным торжеством в голосе:
Это не объясняет того, как Вы, госпожа, сумели попасть на центральную площадь, ибо для входа туда требуется предъявить удостоверение личности
«Вот я и попалась!» Вздрогнув, Марта попятилась назад, но смертельно холодное древко солдатской алебарды упёрлось ей в спину. Ей вовсе не хотелось ни оборачиваться, ни поднимать голову, чтобы увидеть схватившего её стражника. Грубый холодный голос, раздавшийся где-то в вышине, заявил:
Не вздумай двигаться, госпожа.
А если двинусь, то что? дерзко спросила Марта, зная, каков будет ответ.
Громкие, рокочущие, точно гром, слова стражника всколыхнули волосы у неё на затылке:
Мне придётся убить тебя.
Убивайте, нагло заявила она, топнув ногой. Наместник и начальник войск внутреннего охранения вас за это не похвалят. Вы пожалеете!!
Вы считаете, за Вас, никчёмную сироту, станут заступаться господа Гевала и Виллимони? исполненная сарказма усмешка искривила губы тощего секретаря. Что-то сомнительно Ваша смерть не станет потерей для нашего государства, так как официально Вы даже не появлялись на свет.
Жаль, что вместо меня не можешь сдохнуть ты, гадкая кабинетная крыса! в сердцах выругалась Марта. Давайте, что вы на меня смотрите? Убивайте меня, ведь это так легко я же безоружная женщина, самый подходящий противник для четверых мужчин!
Скосив взгляд в сторону ближайшего к себе стражника, Марта заметила, что её слова наталкивают его скорбные мозги на некие размышления. Но он не успел додумать: на это потребовалось бы слишком много времени, которого не было в арсенале у королевского секретаря, как она поняла, главного в компании. Равнодушно махнув папкой, он заявил:
Это нарушает статью номер 122 Указа номер 56 Его Величества Кларка об отношениях: формальных и неформальных между различными слоями населения страны. Ваше поведение, госпожа, расценивается как «неуважительная и недопустимая фривольность» и карается немедленной смертной казнью через повешение. Сед! повелительно промолвил секретарь. Ведите её на виселицу.
В глазах у Марты словно что-то помутнело, потемнело и затем снова прояснилось, а кровь тяжёлым молотком ударила в уши. Вот и всё конец! Она умрёт на позорной виселице, в окружении бессердечно смеющихся людей, не успев сделать ничего, что ей хотелось бы! Лучше бы уж её убили на Дебллских укреплениях в прошлом году! Та смерть была во множество раз почётнее, её совесть и честь перед нею самой остались бы чисты! Взяв её в кольцо, патруль неумолимо быстро зашагал к ближайшей виселице: Марта угадывала её зловещие чёрные контуры на безоблачно чистом небе. Она чувствовала на себе недоумённые и злорадные взгляды восторженных новым красочным зрелищем зевак, но не опускала под ними головы. Ей уже было безразлично их внимание: пусть думают о ней, что только захотят! Она не могла умереть, не исполнив своей клятвы! Преисполнившись неожиданной силы и отваги, она принялась биться в руках стражников, тормозить ногами, рычать, кусаться и царапаться до боли в зубах, до ломоты в пальцах. А те даже не замедлили шагу: толстые железные панцири были бесчувственны к любым её атакам. Марта сопротивлялась до тех пор, пока её силы не иссякли, а любая воля к борьбе не показалась бессмысленной. Её великая цель оказалась недосягаема для неё. Она продолжала сопротивляться, но уже без одушевления, а, скорее, по привычке, влившейся в кровь на войне.
Мимо неё, окружённый толпой восторженно кричащих бездельников и небольшой группой стражников, прошагал новый начальник войск внутреннего охранения, Ноули Виллимони. Его популярность оказалась сильнее временной популярности Марты, и зеваки, прежде смотревшие на неё, на всех парах устремились к нему. Солдаты, ведущие её на казнь, молчаливо ухмыльнулись в свои длинные густые бороды, а мелкий вредина секретарь не сумел удержаться от того, чтобы не впрыснуть к ней в душу новую порцию яда. Подойдя к ней ближе, он торжествующе зашипел: