Но никакие, даже самые злые взгляды и изощрённые пытки, не заставили бы его открыть доверенный ему секрет. Вскинув голову, Ноули дерзко бросил:
Не скажу! Твой дружок, кажется, его звали Бирр, утверждал, что вы справитесь и без меня! Докажите же мне, что у вас имеются хоть зачатки разума!
Язвительная реплика Виллимони не пришлась великану по душе. С наслаждением затягивая кандалы у пленника на ногах, Вест с оттенком сумрачного удовлетворения прошипел:
Ну, ну, кричи же! Я вижу, что тебе больно!
Да, Ноули действительно было больно, но он скорее бы умер, чем признался в этом врагу. Он должен терпеть, должен терпеть ради Короны и ради того доверия, которым его осчастливила венценосная чета! Ради Байны, ради своей незапятнанной чести!
Хруст! Омерзительный звук, похожий на резкий хлопок, разнёсся в мертвенной тишине темницы. Ноули уже было знакомо это отупляющее болевое ощущение нечто подобное он испытывал тогда, когда ему ломали руки. Но в то трудное время рядом стояла Сауновски, он чувствовал её сострадание и переносил пыточные муки легче. Сейчас же её здесь не было. Только он, Ноули Виллимони, и этот простак, Вест Айрен. Это испытание на мужество. Нельзя даже взглядом выдать свои чувства.
Нравится, мальчишка? злорадно осведомился палач.
Сквозь зубы офицер выдавил несколько отборных проклятий, которые берёг на худший случай в своей жизни. Он был уверен: сейчас настала пора употребить их.
Кустистые брови Айрена приподнялись в фальшивом подобии изумления:
Я не представлял, что имперский офицеришка может знать такие выражения!
Я старший офицер пятого королевского полка, находящегося под личным командованием Гая Фолди, министра внутренних дел Авалории! выкрикнул задетый его пренебрежением Ноули.
Что-то это ничего мне не говорит, хмыкнул Вест. Может, отбросим формальности и побеседуем спокойно и по существу того вопроса, который меня интересует?
Нет, непреклонно ответил Виллимони и сдержанно фыркнул сквозь зубы от боли: блестящий кинжал, вдруг появившийся у Айрена в свободной руке, полоснул его по плечу. Кровь медленно закапала из глубокой раны.
Неужели?
Вест склонился к Ноули так близко, что тот мог видеть остервенелую ненависть в его глазах, озарённых сумасшедшим светом неверного факела. Та фанатичная бездна, которая сквозила в узких чёрных зрачках палача, могла бы впечатлить кого угодно, но только не Виллимони. Он равнодушно хмыкнул:
Можешь угрожать мне, можешь пытать, можешь убить меня, но я ни слова не скажу о формуле.
Ты не знаешь, что я прирождённый палач, похвастался Вест. Я ещё не пытал тебя со знанием дела. Я могу жечь тебя вот этим огнём, он махнул факелом у Ноули перед носом, я могу делать глубокие надрезы у тебя на коже и потом заливать туда кипящую смолу Могу бросить тебя вариться в чан с обжигающе горячим маслом Или ты не слышал о старинной пытке «уголёк в ухо»? Всё это и не только я могу пустить в ход Неужели ты не боишься?
Ноули презрительно смотрел в безумное лицо Айрена. Нет, ему не было страшно, ведь он знал, ради чего умирает в медленных дьявольских муках. Сердце офицера грела надежда на то, что однажды Их Величества удостоят его посмертного ордена мужества, и имя его будет вписано на страницы истории Авалории
Мечтательная улыбка, тронувшая его губы, рассердила Веста Айрена.
Ах, ты ещё смеешь ухмыляться! взревев, как раненый зверь, палач замахнулся своим кинжалом
Отойди, Вест, твёрдо приказал знакомый Ноули голос.
Это был Бирр Кавер, один из друзей Марты Сауновски. Стоя на пороге камеры, он с неодобрением смотрел на палача и на его жертву. На невыразительном, как у многих потомков гибридов, лице молодого человека трудно было прочесть хоть какие-то эмоции, однако Виллимони чувствовал исходящий от него гнев.
Айрен медленно опустил нож, но его исказившиеся черты не разгладились, его дыхание не стало тише.
Его надо убить, Бирр, страстно заговорил он, указывая в сторону Ноули рукояткой кинжала. Он мерзкий, подлый, грубый скот. Он должен умереть!