Она попросту вытолкала Энкиду, а Биллу выразительно показала, как отмахивает комара. Билл, злобно ворча «Попомнишь ты царского сына», вывалился из рубки.
Ас вслед сказал:
Всем собраться в Гостиной. Через час он посмотрел на запястье, минуток через сорок я вас вызову, господа. Обговорим внутренний распорядок.
Билл всё ещё болтался в коридоре.
Добрый ты. Сорок, говоришь? Как насчёт обильного утреннего кофе?
Ас кивнул и сказал по громкой связи, глядя Биллу в глаза:
Господа, просьба пока не посещать южные помещения.
Он чуть понизил голос довольно бессмысленно, по мнению Билла, раз уж говоришь по громкой связи:
С циркуляцией замкнутой системы жизнеобеспечения всё в порядке просто, знаете, примета есть.
Билл увеличил персональную громкость, пытаясь попасть в микрофончик:
А у него тут аварийный люк имеется. Понимаете? Не забудь, что тут болтается государственная символика.
Ас рванул к нему в своём готическом кресле первого и последнего пилота. Билл отпрянул.
Чем нам заниматься? Оскорбился он в закрывающуюся у него перед носом дверь.
Ас приблизил губы к проёму двери:
Цветочки нюхайте, книжки читайте можете пыль кое-где протереть.
Дверь захлопнулась с последним видением усмешка Аса.
Первые сорок минут, когда Глобус продирал атмосферу, проскочил молчаливую пограничную заставу, вышел на орбиту миновали для Аса в напряжённой работе.
На заставе всё как вымерло. Жерла эрликонов были пусты, как глаза статуи с украденными чёрным археологом глазами. Явственно витал в синем воздухе приказ: Глобус никто не останавливал, документики показать не просил.
Комфортный режим для выездных приятно удивил. Ас-то знал, как выглядит процедура, когда кто-то несанкционированно, да и санкционированно покидает Родину. Впрочем, она краткая. Зато долго клочки потом носятся по закоулочкам. Интересно, как будет выглядеть возвращение мелькнула мысль, не вызвав даже слабенького желания раскрутить логику за ушки.
И какова процедура при влёте в пространство колонии? Время есть, подумать успеем.
Скопище загорающихся огней южной столицы взлетело, падая и образуя небо там, где ему быть не положено.
Улицы давно заросли при изменении масштаба. Зелёные, как неестественно окрашенный крем, леса, плескались волнами. Полосы бухт опоясывали океаны, ставшие плотными, подобно камням.
Золотое месиво в окне уменьшилось до копейки под ногами, будто кто-то вниз по лестнице убегал. Макушка мира съёживалась. Рубцы и вздутия укрощённых вулканов и острия восточных скальных массивов требовали модного мейк-апа.
Рельеф материков уточнялся высотой. Поплыл кисельный океан, сразу загнул за бок шара. Проступили красные пятна Северной Нибирии, неблагополучный в политическом отношении регион покрылся румянцем гнева при виде сбежавшей подозрительной компании.
По границе вдоль коричневой гряды ползла чудовищная сороконожка. Ас вгляделся, склонив прямоугольник борющейся с его педантичностью бородки стена резервации была видна с орбиты.
За грядой почти стёсанных до основания гор чернота плелась и пласталась: шли работы по выборке из недр последних жалких полезных ископаемых. Исчерпанные, как годовой госбюджет к апрельским праздникам, за триллионную историю цивилизации, кладовые мира ещё сохранили что-то на самом донышке. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с большим ограблением колонии, обеспечившим невиданный расцвет предыдущих династий, но всё же кому-то на булавки хватит. Чуть дальше на плоскости океана угадывался скромный флот наблюдателей.
Тут же заискрило, и постепенно проявилась над лесами, полями и морями вибрирующая оболочка синергетическая сеть космозащитки и сквозь неё алчными зловещими огоньками меньшая система наблюдения и прослушки.
Сплетённая из эрзац-энергий отнюдь не в режиме экономии, она использовалась день и ночь. Создать подобное из синергии было невозможно: почему-то вечный и бесплатный источник сразу истощался при попытке такого использования.
Папины аппараты трудолюбиво жужжали пчёлами, сбирая мёд знаний частные разговоры. Миллиарды Мегамиров, лица и голоса, шёпот, сплетни и редкие умные мысли искрили зелёными огоньками.
Уплыл голос мужчины, говоривший:
Ну, родная, пойду за сигаретами. Если на первом канале начнётся траурная музыка, крикни из окна.