Отец с трудом оторвался от магического серебристого параллелепипеда.
А в чем дело? Только быстро!
Я пригласила к нам одного очень хорошего мальчика, вы не против?
Конечно, только не завтра: завтра мы идем к стоматологу, как всегда, за папу ответила мама.
И не послезавтра, вставил-таки папа. Я купил вам билеты в цирк!
Значит, в любой другой день можно? Тогда я сбегаю за ним. Он тут, у подъезда. Элька повернулась, чтобы побежать за мальчиком, но грозный голос отца остановил ее.
Уже поздно, тебе давно пора спать! Все дети в это время должны быть в постели!
Значит, Маню тоже? Он ведь еще ребенок. А у Аннабель освободился диван!
Вот пусть и ложится вовремя у себя дома!
У него нет дома
Ты слышишь, Рина? Ей нет и десяти, а она уже водит мальчиков. И каких? Бездомных, беспородных
Эрик, как ты можешь? возмутилась мама, но, вспомнив про Эльку, осеклась и незаметно махнула ей рукой: мол, иди, зови приятеля, с папой я все улажу.
Элька бросилась было бежать, но невольно остановилась за дверью и прислушалась. Она знала, что это нехорошо, но ничего не могла с собой поделать
Ты не понимаешь, какую ловушку нам и ей! устраиваешь, проворчал папа. Сейчас ей девять, но если мы разрешим сегодня, в шестнадцать лет она приведет на ночь великовозрастного верзилу, и как ты объяснишь ей, что ситуация несколько хм-мм изменилась. Почему она не может, как все другие девочки, рукодельничать, заниматься спортом, расширять кругозор
Во-первых, твоей дочери не девять, а десять. А во-вторых бедный ребенок только тем и занимается, что кругозор расширяет! мягко сказала мама. Целыми днями у компьютера торчит или книжки читает. Потому что в секцию тенниса, сам знаешь, ее не приняли. И в танцевальный кружок. И даже в художественную школу: а ведь у нашей девочки талант!
Вот пусть и развивает его, рисует, читает о великих художниках. А не с мальчиками развлекается Да еще ночью
Эрик, я давно хотела с тобой об этом поговорить. И рада, что этот разговор, наконец, состоится.
А может, завтра? попросил папа, и телевизионный конферансье заорал на весь дом.
Нет, сегодня. Сейчас, сказала мама и конферансье споткнулся на полуслове. Ответь мне: ты когда-нибудь задумывался о том, почему мы берем на себя право разрешать что-то детям или запрещать?
Как это почему? Мы взрослые, у нас э-эээ опыт, образование. Мы их родители, в конце концов. Кормим их, поим, одеваем, прихоти их исполняем То есть заслужили право контролировать Странные однако вопросы ты задаешь, дорогая.
По твоей логике выходит, что тот, кто сильнее неважно, физически или финансово тот и хозяин положения
Ну, в некотором роде это так папа даже растерялся от того, что мама пытается опровергнуть аксиомы. Вещи абсолютно очевидные
А теперь представь, какая нас ждет старость, если твоя логика верна! голос мамы почти дрожал. Когда мы станем старыми, немощными, одинокими а одному из нас это грозит реально, пусть мы пока и не знаем, я это буду или ты. Надеюсь, что ты. И вот, когда ты в один прекрасный день вздумаешь привести домой друзей, возможно, и с ночевкой, твои сильные, обеспеченные, здоровые дети откажут тебе в этом, потому что им это неудобно, неприятно, потому что у них другие планы или просто плохое настроение. Ты смертельно обидишься, верно? А чем, скажи, ты или я, чем мы отличаемся от наших юных дочек? Они не часть нас, не придаток, не отросток, они отдельные существа, имеющие право на свое мнение, свои привычки и свои ошибки. Наше дело предостеречь, научить, воспитать. Но не выбирать за них, не решать за них, не жить вместо них
Через час окна в доме были погашены и все его жильцы крепко спали. Мама с папой в их спальне, Маню на стареньком диванчике Аннабель, а на узкой кровати святая троица: в середине Элька, у ее левого уха Кризли, у правого котенок, который чувствовал, что именно в этом доме он обрел любовь, заботу и долгое безмятежное счастье А в Элькином тапке на капустном листе спал, свернувшись калачиком, слизняк Рири, довольный тем, что все дома и ни о ком не надо беспокоиться.
Спала и Элька, но вполглаза, как курица, которая накормила и обласкала всех своих цыплят. Кроме одного, самого непослушного. Цыпленка по имени Джо.