Захвалюем, екселенц!
Гайда! крикнул вознице кельнер, когда раздача кончилась, и лошади помчались.
Карета ехала по знакомым со вчерашнего дня улицам. Было всего только семь часов, а уж магазины и лавки были все заперты. В окнах обывательских домов была почти повсюду темнота, и только открытые кафаны[35] светились огнями.
Вот и станция железной дороги. Карета остановилась. Дверцу ее отворили, и перед супругами предстал носатый полицейский войник, сопровождавший их вчера на козлах от станции до гостиницы.
Помози Бог! приветствовал он их улыбаясь и протянул в карету руки за багажом.
Поехали
Полицейский войник перетащил весь ручной багаж супругов Ивановых из кареты, и супруги в ожидании поезда расположились в станционном буфете за одним из столиков. Помещение буфета было очень приличное, на европейский манер, отделанное по стенам резным дубом. На стойке были выставлены закуски, состоявшие из консервов в жестянках, сыр, ветчина; но в горячих блюдах, когда супруги захотели поужинать, оказался тот же недостаток, что и вчера в гостинице престолонаследника. Кельнер в горохового цвета пиджаке и в гарусном шарфе на шее представил карту с длиннейшим перечнем кушаний, но из горячего можно было получить только овечье мясо с рисом да сосиски, чем и пришлось воспользоваться. Овечье мясо, впрочем, было свежеизжаренное и в меру приправлено чесноком.
Железнодорожный буфет был почти пуст, пока супруги ужинали. Только за одним еще столиком сидели два бородача и усач и пили пиво. Усач был хозяин буфета. Он оказался сносно говорящим по-русски и, когда супруги Ивановы поужинали, подошел к ним и справился, куда они едут.
Ах, вы говорите по-русски? обрадовался Николай Иванович. В Софию, в Софию мы едем. Посмотрели сербов, а вот теперь едем болгар посмотреть.
Если вы едете до Софья, сказал буфетчик, то на статион вы никакой кушанья не получите, а потому молимо взять с собой что-нибудь из моего буфет.
А когда мы приедем в Софию?
Заутра после поздне[36]. В една час.
В пояснение своих слов буфетчик показал один указательный палец.
А если так рано приедем, то зачем нам еда? Мы уж поужинали, отвечала Глафира Семеновна. Да у меня сыр и хлеб есть.
Но Николай Иванович запротестовал.
Нет-нет, без еды нельзя отправляться, тем более что нас предупреждают, что на станциях ничего не найдешь, сказал он. Утром проснемся рано, и есть захочется. Ну, что вы имате? Говорите. Курица жареная есть? Кокош по-сербски. Есть холодная жареная кокош?
Есте, есте, господине.
Не на деревянном масле жареная? Не на оливковом?
Нет, нет, господине.
Ну, так вот тащи сюда жареную курицу да заварите нам в нашем чайнике нашего чаю. Глаша! Давай чайник.
И опять извлечен завязанный в подушках металлический дорожный чайник.
Принесена жареная курица, приготовлен для дороги чай, и Николай Иванович начал рассчитываться с хозяином за ужин и за взятую в дорогу провизию сербскими кредитными билетами, как вдруг подошел к нему словно из земли выросший полицейский войник и стал его звать с собой, повторяя слова «касса» и «билеты».
А! Отворили уж кассу! Ну, пойдем брать билеты. А ты, Глаша, тут посиди, сказал Николай Иванович и направился за войником.
Николай! Николай! Только ты, бога ради, не ходи с ним никуда дальше кассы, а то он тебя куда-нибудь завести может, испуганно сказала Глафира Семеновна. Я все еще за вчерашнюю таможенную историю боюсь.
Ну вот, выдумай еще что-нибудь!
Николай Иванович ушел из буфета и довольно долго не возвращался. Глафира Семеновна начала уже не на шутку тревожиться о муже, как вдруг он появился в буфете и, потрясая рукой с билетами и квитанцией от сданного багажа, восклицал:
Нет, каковы подлецы!
О господи! В полицию тебя таскали? Ну, так я и знала! в свою очередь воскликнула Глафира Семеновна. Да прогони ты от себя этого мерзавца! Чего он по пятам за тобой шляется!
Войник тут ни при чем. Нет, каковы подлецы! продолжал Николай Иванович, подойдя уже к столу. Ни за билеты, ни за багаж не берут сербскими деньгами, которые я давеча выменял у жида.
Это сербскими-то бумажками? спросила Глафира Семеновна.
Да, да Золотом им непременно подай. И правила показывают. «Билеты проездные мы, говорит, только за золото продаем». Принужден был им заплатить в кассе французским золотом. Еще хорошо, что нашлось. А не найдись золота ну и сиди на бобах или поезжай обратно в гостиницу.