Развеселил я тебя, Кратюк, да? спросил Марянин. Я пробую донести до тебя переживания неприземленного человека, а тебе смешно? Как спецам из ФСБ, когда, вычислив донимавшего их хакера, они увидели, что он поп?! Да как тебе после этого в театре работать не стыдно! Как тебя, старую сволочь, небо-то на земле терпит!
Но Игнат Кратюк не собирался причинять Владиславу Марянину не малейшего разочарования: поначалу он даже не понял, отчего же на него разорались. А как только догадался, так немедленно поспешил оправдаться:
Да не над тобой я, Влад, смеялся! Я всего лишь во время твоей пьесы немного заснул и пока спал, смотрел довольно смешной сон, а над тобой смеяться у меня и в мыслях не было. Ты что, Влад как можно над художником!
Ребенок с воздушным шариком, его родители с шилом. Не желая того. Когда заканчивается дождь, зонт сам выпадает у меня из рук: трое на качелях, четверо в наркотическом опъянении под ними, Марянин не держит на Кратюка зла минутой ранее он решил преследовать Игната по всему зала с реквизитной шпагой, но, выслушав его объяснение, уже не обижается: ну, заснул Кратюк во время моей пьесы, нехорошо, разумеется, нехорошо, но не подсмеивался же, не гоготал смеха бы я ему не простил. На общий путь мне с Игнатом не выйти. В темном окне мигают горящие глаза Кратюк, к чему отрицать, смеялся, но не осознанно.
Осознанно бы не посмел.
Не обижайся на меня, Влад, примирительно сказал Кратюк. В конце концов я, как, впрочем и ты, технический персонал. Не творческая натура какой с меня спрос?
Хмм
Я тебя очень уважаю, и ты.
Проехали.
Спрос с Кратюка самый маленький, похмелье наступает у него через несколько секунд после первой же рюмки, придет время и он заявит о себе: я, Влад, лезу почесать в ухе, но там какая-то склизь, гной, наросты все духовные поиски и прочая высопарная неадекватность сходятся на женщине, и Владислав Марянин живет не исключительно творчеством: еще он живет с небезынтересной дамой.
«Как у нее ноги? Как, Влад?».
«Ноги? Ноги у нее были».
Мне не нужно хлеба, дайте только неба, не мне решать какое время после смерти я останусь мертвым. Кому-то Всевышний близок по духу, но Марянин измеряет свое расстояние до Него в мегапарсеках и абсолютно не хочет знакомиться с родителями его женщины. Не Его, своей, я, говорил ей Марянин, их никогда не видел и очень дорожу сложившимися между нами отношениями. Никогда их не видел и прекрасно себя чувствую.
«Прекрасно ха-ха».
«Чего еще?»
«Ты и прекрасно ну-ну».
Марянин быковал и упрямился, но Людмила его все же уговорила, и ее родители приготовили на ужин с «молодым сорокалетним человеком нашей подозрительно бледной дочери» целую сковороду мидий.
Владислава Марянина от запаха мидий едва не рвет.
Обычно не рвет, но на этот раз вырвало Владислав еле успел подбежать к заваленной посудой раковине.
Наблюдая за раскованным поведением таинственного гостя, отец его женщины высокомерно заметил: «мы, Владислав, люди с утонченным вкусом я преподаватель Строгановского училища, моя супруга старший корректор в научном издательстве, и мы не привыкли, когда в нашем присутствии вот так запросто в раковину блюют. Нам это, откровенно говоря, не слишком нравится».
Владислав Марянин не поспешил перед ними извиняться. Не подал им совет бытийствовать в скудости, курить «Беломор» и думать об неизречимом.
Не надо на меня шипеть, сказал он. И кичиться своим вкусом тоже не надо. У вас утонченный вкус? И при этом вы едите такую гадость? Нет, папаша, утонченный вкус именно у меня! Ведь я даже запаха ваших мидий не выдержал! Марянин покровительственно улыбнулся. Вырвать пришлось. Блевануть, говоря по-вашему, по-научному.
По телевизору рассказывают подробности о вчерашней смерти известного хорватского ватерполиста он утонул. Падальщики буревесники разлетаются, Владислав Марянин вытирает рот уже кем-то замызганной салфеткой, озадаченый отец Людмилы Зайцевой нелицеприятно открывает литровую бутылку водки, и они долго выясняют у кого же из них более тонкие предпочтения в пище, Кортасаре и сибаритстве: женщины ушли спать, бутылка беспрепятственно пустеет, «мне и самому, папаша, любопытно узнать, чем я занимаюсь по жизни», «чем ниже у меня, сынок, надвинут козырек моей кепки, тем шире моя улыбка», ваше прошлое в опасности? маркиза де Сада оклеветали персонажи его произведений?