Ух, балалайку бы мне. Ударю по струнам и балалайка на куски!
Реально воинственное у меня состояние. Достойно мне с вами не посражаться, но меня никакие последствия не ужасают! под гипнозом я, вероятно. Под собственным.
Бейся и не бойся, сношайся и не обжирайся
В приснопамятном поместье Елены Владимировны Руфлеевой я нанес себе травму рыжиков со сметаной переел.
Этап давно пройденный. Застолья, сношения мужчиной я преуспевал, а взлетевшей неопределенностью чего я добьюсь? бессмысленность моего побега непосильным бременем на меня ложится. Побег из печи предприятие необычное, знаменательное! понимая заурядность свершения, я бы со стыда прижался к земле, но я с чистой совестью в небеса, я дьявольски промерзаю, мне бы в мою славную печку погрелся бы в ней от жара помучился нестерпимо! Больнее жара и холода меня мой характер изводит! Нигде я достаточного удовлетворения не ощущаю. Ни в Козловке, когда с матерью жил, ни в Чебоксарах, когда работал; с Еленой Владимировной сношался о Катерине подумывал, Катерину стал драть об отъезде раздумия появились ой, икота. Почти насмерть ударила.
Я бил по струнам балалайки.
Ой, бьет икота, забивает
Меня, но и я в людскую войду, балалайку со стенки сорву и по струнам. После моих ударов звучание у нее раскалывающее, однако форму она не теряет, но я бью, бью
Истопника Филимона она балалайка. Выполнением прыжков через плетень он у меня отложился: утрата прыжковых качеств на него с возрастом не свалилась, изумлять скопившуюся толпу он умудрялся и стариком по толпе пробежал шепот. «Вы, православные, замечаете? над Филимоном-то нимб за прыжки ему не за праведность же горше всего, что я Филимона праведнее, но у меня не нимб, а флюс ему вокруг головы светящийся круг, а мне тряпица, вокруг головы обмотанная ты, Игнат, живи и не тявкай Филимон Господа Бога своими прыжками забавляет, а ты Господу что?».
Игнат Волосельников краснодеревщик по профилю. В деревню он за материалом наведался, но приглядев себе справную девку
Филимон ложь. Игнат Волосельников ложь вторая. Сердце не лжет, а мозг лгун бесшабашный, и мой тому доказательство: житие истопника извратил, краснодеревщика Филимона от начала до конца измыслил, вспыхнувший и задвигавшийся около меня язычок пламени просит его признать.
Сказал, что способности к узнаванию у меня замечательные, и я-то не промахнусь к кое-кому я склоняюсь, но не объявляю, минуты идут, а мне все равно, он меня не поторапливает, не подгоняет и от выбранной манеры резко отходит: о газовом гранатомете мне говорит.
Для нас, для предоставленных себе духов, опаснейшая штука, я тебе говорю. Зацепит, и заметаемся в пространстве не ориентируясь, в удушающие размышления вовлекаясь, они наше Я душат: чтобы быть под присмотром, я согласен и на ад, наступление эры адской толчеи и членовредительства вдохновенно приветствую, свобода меня воодушевляла, но на свободе мне стало жутковато; кто выпустил тебя на свободу, тебе полагается помнить.
Я и предполагал, что это ты садовник Евдоким, ничего целомудренного в прежнем виде не оставляющий. Ко мне в приятели ты не набивайся. От меня те события отшелушиваются, но ты появляешься, и вновь нарастает, к чему ты мне о гранатомете? Я понимаю, что ты меня пугаешь, но из гранатомета может выстрелить или человек, или ангел, а ты у нас
Помыкаемый тобою военный? Что прикажешь, для тебя сделает?
Мы к нему прилетим, и он, основываясь на твоем указании на мое местонахождение, из гранатомета меня я с тобой никуда не полечу. Блаженство мне обещай, сексуальными сценами приманивай к Земле я тебе не попутчик.
На транссексуалов посмотреть? А они какие?
Ну и сильна же наука
Интересуются космосом? Разносчика посуды прикончить готовятся? Кому умирать, тому не жить. Помочь ему выжить? Что еще за глупая сердобольность?
Распалившись и раздувшись, у их окна огненным шаром зависнешь? так как транссексуалы помешаны на всем, приходящим из космоса, они охренеют, и он в карманах у них пошарит, ключи от двери добудет, он убегает и дико радуется, он жив здоров и очень этим доволен
Дуэль с женой его поджидает? Смертельное ранение в живот и пригорюнившейся жены надвижение?