Что же я творю, Катенька
Я вношу изменения.
Очевидно задев за живое, я настроился слушать женщину обманутую, уязвленную, желающую меня разорвать, но Катерина не возмущалась.
Ты, Катенька, чего? Даже вечных адских мук мне не пожелаешь?
Распахнула окно и пальцем в оконный проем показывает. Выброситься грозится? я на ней не женюсь, и она идет на самоубийство почитаю за благо неженатой не жить, страдания не длить
Но этаж-то первый. Драматичность-то маразматичная. Тебе бы, Катерина, на пожарную каланчу подняться и с нее вниз сигать из этого окошка выпрыгнув, ты и носик вряд ли расквасишь, а с каланчи ты переломаешься, внутренние органы в клочья, лицом упадешь и лицо обезобразится, на твою некогда миленькую рожицу мне будет не взглянуть, я бы, Катерина, огорчился, а огорчения мне и так бесперебойно поставляются.
В Чебоксарах у меня была работа, а в Козловке мать.
Мать у меня по-прежнему, а работу я потерял.
И новую искать не хочу.
Подкашивающая, не знающая границ меланхолия! из окна мне что ли? Но не из этого оно, Катерина, твое окно. Для твоих регулярно возникающих самоубийственных нужд предназначенное.
Говоришь, не собиралась ты из него? А показывала ты раскинувшийся за окном сад Катерина в виду имела. А в саду садовника.
К садовнику я от тебя, сказала она мне крайне хлестко. У меня с ним и раньше случалось, но у меня появился ты и садовника я не отвлекала, довольствовалась близостью с тобой, моя истинная суть с мужика на мужика не перескакивать, но едва я заприметила тебя, садовнику я отставку. Ты не из народа, да и моложе, однако наши контакты с садовником в память мне сильно запали: я это гнала, как одурь, и на время успокаивалась, стараясь о нем не думать, шла с тобой, где-нибудь в кустах тебе подчинялась с тобой грешила и, можно сказать, тебя полюбила. Но девушка подобна фортуне изменчива она. То она тебя, то к своей прошлой любви склоняется, взял бы ты меня в жены, рамки приличий были бы для меня святы, но ты к алтарю шагал, шагал и развернулся. К мужу я бы прилепилась и не дергалась, но признанной для брачного союза неподходящей, я во все тяжкие. С садовником мурлыкающей кошечкой прилягу, к конюху Тимофею, оголившись, ввалюсь, неброский старенький Тимофей, девок ты, горемыка, сто лет уж не щупал. И тут к тебе голышом не замарашка кухонная, а барышня Катерина!
От конюха Тимофея я мою милую оберегу. Кое-что во мне противится, но на Катерине я женюсь, в браке буду счастлив! сомнения отметаю, осыпающую меня поцелуями невесту благосклонно поглаживаю, в моей комнате сегодня заночуешь, ей говорю.
А моя тетя нас
Твоя тетя велика в игре на мужской дуде.
Расписывая ее таланты, ты зарождаешь во мне
Чтобы тебе было куда стремиться, я тебе о тете сказал. Хвалить ее способности да, момент спорный, но почему бы выразить восторг перед тем, что действительно хорошо? когда у мужчины сосут некачественно, процесс мужского роста это замедляет. Я о молодом мужчине, конечно. Феерическая она женщина, Елена Владимировна наша! Меня обуяло намерение цветы ей послать! Ты, Катерина, уходишь? Касательно букета приказание сделать? Идешь к тому, кто возле цветов, кто их при тебе наберет и букет для тетки составит нетрудно понять, что ты, Катерина, садовника вздумала навестить.
Став тут младшим хозяином, садовника Евдокима я рассчитаю. Елена Владимировна за него как, не вступится? У нее с ним ничего?
С садовником она не вступала. С конюхом Тимофеем она целую вечность назад, поговаривают, шалила, но садовником нисколько не увлеклась.
По саду отчужденно гуляет, а в конюшне общается по душам. Доверительность между ними не исчезла что Елену Владимировну заботит, то она конюху и выкладывает: на племяннице он женится, а мне изыди, послужила и отойди выдержать это не всякой женщине по плечу. Привечаешь его, в поместье к себе привозишь, ты к нему с любовью, а он к тебе с известием, что с племянницей он венчается. Стужа у меня в сердце. Визитер у меня на конюшне. Мучитель мой чебоксарский
Позвольте заметить, что я, объективно говоря, козловский. На конюшню я, Елена Владимировна, насчет постели.
Постели?! клокуще выдавила она. Вы, сударь, извините меня, адресом не ошиблись? Ты, Тимофей, его слышал?