(смеётся)
Подходят Пётр, Иоанн и Андрей.
Матфей: У каждого есть странности из нас. Чего уж там. Да и какая это ложь, коль нам она вреда не причиняет?
Лука: Скорее даже веселит.
Матфей: Когда рассказ он начинает, мне кажется, что в сказку я попал, в смешную сказку про Иуду, которого обманывают все.
Пётр: Его конёк любимый. Дай только сесть и пыль из-пол копыт.
Матфей: А мне, когда молчит Иуда, грустно всё ж бывает.
Входит Иуда. Рядом с ним Филипп, Иаков и Фома.
Иаков: Вот тут Иуда утверждает, что не встречал из тех, кого он знал и знает, ни одного, чтоб в корысти своей не совершил хоть раз дурной поступок или закон не приступил.
Иоанн: Искариот, ты это говорил?
Иуда: Да. От чего ж не говорить?
Иоанн: Тогда, кого хорошим ты считаешь?
Иуда: Того, кто скрытым может быть всегда от любопытных глаз, что рядом. Умело прячет мысль, поступок свой. Его ты не тревожь. А приласкаешь, выспросишь, как гной из застарелой раны польётся мерзость, пакость, ложь.
Иуда тоже лжёт, но все вокруг не меньше. И, если кто обманут это я! Мне приходилось в разных быть краях и всюду правят ложь с обманом. Но я ничуть не вижу это странным. Хотя, обидно иногда. Случалось, что один и тот же по многу раз обманывал меня. К примеру, тот, что у вельможи его богатство охранял. Сознался мне он, что не может перебороть свой вечный страх. Поверил я ему в сердцах и, как вы думаете, что же? Сказал: боюсь, а сам украл. Я и тогда ему поверил, а он Иуде вновь солгал и возвратил всё до обола. Да что там люди, помню, молод ещё я был и встретил пса лежащего в пыли возле дороги. Хотел я приласкать он палец покусал.
(показывает палец)
За палку взялся лижет ноги.
(вздыхает)
Я пса того убил. И закопал потом. И камнем придавил огромным посильнее. Но может от того, что я его убил, он стал ещё проворней и живее и лает где-то весело сейчас, вертя своим хвостом мохнатым?
(все смеются)
Ну вот, я вам солгал чуть-чуть. За это можно виноватым считать Иуду, или нет? Я пса не убивал. А, пусть себе живёт.
(Иуда смеётся один)
Пётр(строго): Ну, а твои, Иуда, мать с отцом, какие они были люди?
Иуда(разводит руками): А кто был мой отец? Может быть тот, что розгой бил меня? Петух ли? Дьявол ли? Козёл? Откуда мне-то знать всех тех, с кем длинными ночами делила ложе мать, откуда? Отцов так много у Иуды. Который точно нужен вам?
Матфей: Ты вспомни: «кто злословит отца и мать свою, того светильник погаснет среди тьмы глубокой!»
Иоанн: А мы? О нас дурного сколько Иуда может рассказать?
Иуда: Ах, искушают, искушают Иуду бедного опять.
Все снова смеются. Пётр отводит Иуду в сторону.
Пётр: Ну, а Иисус? Что думаешь о нём? И не шути, тут было шуток много.
Иуда(вкрадчиво): А ты что думаешь?
Пётр: Я? Я. Я думаю, что он сын Бога.
Иуда: Причём тогда Искариот, чей папа был козлом?
Пётр: Но ты Иисуса любишь?
Иуда: Люблю.
Пётр уходит, Иуда возвращается к ученикам.
Фома(задумчиво): И всё же ты скажи мне честно
Иуда: Уйди, Фома. Потом, потом.