Так было и в Пскове, городская община которого достигла такой же самостоятельности, как и городская община Новгорода[86]. Псковские князья приносили присягу на вече: «Судить по праву и не нарушать псковских законов и обычаев»[87]. По Псковской Судной грамоте князь был верховным судьей; псковичи могли быть недовольны князем, но не могли ограничить его судебных полномочий[88].
Суд был княжеской прерогативой и в южнославянских землях, политическое устройство которых напоминает строй Новгорода и Пскова. У южных славян «двор» являлся местом суда, органом судебной власти. Так, cт. LXXIII хорватского Винодольского Закона конца XIII в. глаcит: «Йошче позовници имаю быти рочени, а тако кмети имею ее позивати оу всякого пред двором пред ротника» («Позовников надо приводить к присяге точно так крестьяне (кметы), призываемые кем-либо перед двором должны, прежде всего, явиться к ротнику»)[89]. В хорватской Полице княжеский двор, включавший в себя, кроме князя и его семьи, судей и других должностных лиц, три раза в год объезжал всю Полицкую жупу, причем места остановок, где князь исполнял свои судебные обязанности, были, по-видимому, известны[90].
Подвижность суда явствует и из Русской Правды[91], «княж двор» которой был главным местом суда[92]. По Псковской Судной грамоте одним из мест суда являлись «княжеские сени»[93].
Итак, будучи верховным судьей, князь, а также его «двор», являвшийся судебным органом, не могли не опираться на чиновничий аппарат агентов судебной княжеской власти. Одним из представлявших государственную власть судебных чиновников являлся «дворанин» I Литовского Статута, «господарский двор», по которому, как и «княж двор» Русской Правды, был местом суда «уряда»[94]. Это положение иллюстрирует ст. 10, р. VI I Литовского Cтатута, начинающаяся словами: «Тэж уставуем иж коли быхмо подданного дворанином нашим обослали, абы з двора нашого не отеждчал аж бы ся з другою стороною жалуючою перед нами росправил»[95]
Вызов в суд был обязанностью «дворянина» и по Новгородской Судной грамоте ст. 41, которой постановляет: «А кто кого позовет в селе позовкою или дворянином, ино дать срок на сто верст две недели, а дале и ближе, а то по числу»[96].
За исполнение своих обязанностей «дворанин» получал определенную плату. Размеры выплат устанавливает ст. 27, р. VI I Литовского Статута, носящая название «О децкованье двораном нашим и панов воевод, и маршалков, и старост, и державцев наших и их наместников, по чому маеть плачоно быти»[97]. К этому следует добавить, что I Литовский Статут знает «дворанина» и как служилого военного человека[98], что находит соответствие в истории становления служилого сословия Московской Руси, где к первой трети XVI в. основной обязанностью дворянина также становится военная служба[99].
Исходя из вышеизложенного, а также принимая во внимание то, что «дворяне» являлись судебными чиновниками и в Новгороде[100], «дворянина» Псковской Судной грамоты также можно отнести к судебно-административным слугам князя.
То обстоятельство, что «пристав» и «дворянин» в ст. 66 Грамоты стоят рядом, видимо, не случайно. Как судебные должностные лица они могли действовать совместно. На эту мысль наводит упоминание «дворянина» и «пристава» в отражающей юридическую практику новгородской берестяной грамоте 19 (XV в.), где, в частности, говорится: «Ино надо бы дворянина. А пристав ино зде» («Но нужен бы дворянин. А пристав-то здесь»)[101].
Если «дворянин» упоминается в Псковской Судной грамоте однократно, то «пристав» упоминается лишь один раз в I Литовском Статуте, а именно в ст. 3, р. XI, назначающий денежные штрафы за убийство должностных лиц «врадников»: «тивуна», «пристава» и «ключника»[102]. Западнорусский «Лист» 1510 г. «К въсим бояром и слугом путным, и тивуну, и приставом, и людем всим путным и тяглым двора озеръницъкого» указывает на связь пристава с «двором»[103].
«Пристав» по Псковской Судной грамоте наряду с «подвойским», «позовником» и «ограмочим» занимается вызовом тяжущихся сторон в суду[104].
Можно предполагать, что слово «пристав» унаследовано славянами от «общеславянской языковой эпохи»[105]. Термин «пристав» в значении «надсмотрщик» появляется в памятниках восточнославянской письменности со второй половины XIII в.[106] Так, в уже приводившейся нами договорной грамоте Новгорода с тверским великим князем Ярославом Ярославовичем 1270 г. говорится: «и приставов не приставляти»[107].