Но всем этим планам не суждено было сбыться, так как горы приготовили для нас совсем иной сценарий событий. Мы уже подходили к базовому лагерю на Сурковой поляне, как вдруг увидели взлетевшую красную ракету, а следом еще одну. Это могло означать только то, что произошел несчастный случай, и все должны спешить на помощь. Еще через час мы добрались до лагеря и узнали, что не вернулась к контрольному сроку группа РомановичМихайловТищенко, которая делала восхождение на Пик Патриот (6300 м). Никакой связи с группой не было и, стало быть, спасотряду надлежало немедленно выходить наверх. Первая группа спасателей восемь человек должна была выходить немедленно, чтобы как можно быстрее подняться на высоту около 6000 м по гребню пика Патриот, где последний раз видели группу. Наша тройка, ТумановБалдинСмит была тут же включена в состав этого отряда. О последующих событиях, неожиданных и трагических, и о том, что дальше случилось со всеми нами, я подробно рассказал в первой главе своей книге «Мои друзья и горы. История одной команды». Здесь скажу только о некоторых особо запомнившихся эпизодах.
На четвертый день подъема по маршруту пропавшей группы, мы подошли к снежному склону, который вел к вершинному гребню пика Патриот. И где-то посредине этого склона мы вышли на след отрыва огромной лавины, оборвавшей полузаметенную цепочку следов группы, спускавшейся с гребня. Здесь нам все стало ясно: очевидно, наши друзья, Алексей Романович, Вадим Михайлов и Игорь Тищенко, спускаясь в условиях сильнейшей непогоды и отсутствия видимости, вышли на этот склон и там были сметены лавиной. След этой огромной лавины уходил куда-то далеко вниз на ледовые сбросы и далее в верхний цирк бокового притока ледника. Остаться в живых у них не было ни малейших шансов. Мы убедились и в том, что нет никакой возможности спуститься сверху к месту их предполагаемого падения.
В тот вечер в палатках не было вообще никаких разговоров и царило подавленное настроение. Хуже всего было Саше Балдину дело в том, что Вадим Михайлов был его ближайшим другом: и в школе, и в Институте, и по жизни. Саша с трудом сдерживал рыдания и видно было, что происшедшее для него не просто несчастный случай в горах, а личная трагедия.
А на следующий день, ближе к вечеру, когда мы, раздавленные и опустошенные спускались вниз, горы снова решили нас наказать: на крутом снежном склоне сорвался Леня Шанин, а за ним страховавший его через ледоруб Сергей Репин. У нас на глазах они покатились вниз за перегиб, туда, где нависал ледник с трещинами и ледопадом. Все происходило совершенно беззвучно и как-то заторможенно, как в замедленной съемке и от того казалось неправдоподобным.
Раньше всех опомнился Борис Арнольдович: «Немедленно собрать все наличные ледовые крючья и веревки. Туманов, Балдин, Смит спускаются по следу падения. Остальные ставят палатки и готовятся к выходу, если потребуется помощь». В наступающих сумерках наша тройка, Костя, Саша и я, вооружившись всем запасом ледовых крючьев, надевши кошки и взявши с собой все запасные веревки нашей группы, отправились вниз по следу падения двойки. Прошли с попеременной страховкой метров 300 и вышли к тому месту, где из-за крутизны склона передвигаться можно было только «лицом к склону», на передних зубьях кошек. В полной темноте невозможно было различить дальнейший путь. Чтобы хоть что-то понять, что там дальше, решили связать две веревки и отправить вниз Сашу Балдина. Мы с Котом обеспечим ему надежную страховку вдвоем мы всегда сможем вытащить Сашу наверх, если понадобится.
У меня на всю жизнь осталась в памяти та ночь с 7-го на 8-ое августа 1953 года. Мы с Костей стояли у последнего крюка, страхуя Балдина, который ушел вниз на всю длину имевшихся веревок (метров на 7080). Вокруг нас была абсолютная тьма безлунной августовской ночи с россыпями ярчайших звезд и бледной полосой Млечного пути. Почти как фонарь горел Юпитер, а еще было множество снопов ярких «падающих» звездочек. Как объяснил мне Туманов, в это время орбита земле пролегает через пояс Леонид, отчего и наблюдается этот метеоритный дождь («воробьиная ночь»). Сначала Саша довольно быстро уходил вниз, покрикивая, чтобы мы быстрее выдавали веревку. Потом темп движения замедлился. А затем от Балдина донеслось: «Иду наверх! Выбирайте веревку». Еще через какое-то время он поднялся к нам и, отдышавшись, рассказал, что он дошел по еле угадываемому следу падения ребят почти до края ледового сброса, под которым в десятках метров ниже угадывался хаос огромных ледяных глыб и трещин.