Сейчас уже стемнело. Мое семейство затихло, и я сел за свой PowerBook, имея первоначально вполне благопристойную цель заняться обзорной статьей по химии, которая давно меня ожидает. Но эта идея мне почему-то перестала казаться привлекательной. Совершенно неожиданно для меня и, видимо, по случаю близкого окончания уже поднадоевшей зимы, захотелось чего-нибудь написать из воспоминаний о своей жизни. Преимущественно о светлых ее событиях, ведь они всегда хранятся в запасниках памяти поверх темного слоя грустных эпизодов, в какой-то степени нейтрализуя их. Конечно, в жизни полно печалей и скорбей, забыть о которых невозможно. Но ведь, в конце концов, именно в памяти о счастливых моментах радости, что случались ранее (а если Бог даст еще будут!), можно найти силу жить наперекор всему.
Двадцать с лишним лет я вместе со своими друзьями ходил в горах и очень значительная часть моих жизненных впечатлений, так или иначе связанных с горами, составила содержание моей книги «Мои друзья и горы». Эта книга была тепло встречена читателем и мне захотелось снова вернуться к этой важной для меня теме, дополнив сказанное ранее и несколько изменив ракурс повествования.
Памир, Гармо, 1953 г.
В моей биографии этот год отмечен тем, что я закончил химфак МГУ и по распределению должен был ехать на работу на Карагандинский завод синтетического каучука в город Темиртау. Как и почему получилось, что мне на распределении выпал такой, прямо скажем, не совсем банальный жребий об этом можно прочесть в моей книге «Я воды Леты пью». Здесь скажу только, что в то время я был настолько увлечен перспективой участия в альпинистской экспедиции на Памир, что по сравнению с этим волнующим приключением, все остальное казалось мне не заслуживающим серьезного внимания.
Ну, а что же было потом, после распределения? Все, как обычно защита диплома и госэкзамены. Но выпускного вечера, этого последнего и самого долгожданного события студенческой жизни я дожидаться не стал, поскольку мне было поручено ехать в Душанбе (тогда это был Сталинабад) во главе передовой группы нашей альпинистской экспедиции. Свидетельство об окончании МГУ (красный диплом, между прочим) мне друзья привезли в базовый лагерь в ущелье Гармо на Памире. Там же я узнал, что по месту моей работы в г. Темиртау мне надлежит быть не позднее первого августа. В противном случае против меня может быть возбуждено уголовное дело уклонение от распределения ничуть не лучше уклонения от призыва в Советскую армию!
Не могу сказать, что все это меня тогда беспокоило ведь я уже попал в горы Центрального Памира, а это и было для меня главным событием жизни в то лето. Тем более, что у нас в горах к первому августу только-только начинала разворачиваться спортивная работа: заброска снаряжения в верхние лагеря, разведка маршрутов, акклиматизационные выходы и, признаться, тогда я даже не вспоминал про то, что у меня также есть определенные обязательства перед родным государством.
Район Гармо в те времена был почти нехоженным, и было очень интересно просматривать маршруты на безымянные вершины-шеститысячники, планировать выходы и координировать работу сразу в нескольких ущельях. Первые восхождения первые успехи, погода все время замечательная, настроение отличное. А тут еще неожиданная находка где-то в одном из верхних цирков ледника Беляева моя группа вдруг обнаружила крутой ледник, спадающий с Памирского фирнового плато, который казался вполне пригодным для подъема. Дело в том, что в то время это плато оставалось одной из немногих географических загадок Памира. Расположенное на высоте 58006000 метров и огромное по размерам (примерно 12 х 2 км), оно представляло центральный узел питания рек средней Азии, но точного описания его не было и было неясно, каким образом можно до него добраться?
Когда я рассказал о нашей неожиданной находке на тренерском совете, было решено, что необходимо детально разведать возможность подъема на плато. Если там действительно обнаружится выход, то тогда основной целью нашей экспедиции станет освоение этого маршрута. Для начала наверх была немедленно снаряжена разведгруппа в составе А. Балдина, К. Туманова и меня. Мы поднялись в верхний цирк ледника Беляева к началу предполагаемого подъема на плато, провели там пару дней, наблюдая за состоянием ледовых склонов и фирновых полей, убедились, что выход на Памирское плато там действительно просматривается и побежали вниз, чтобы сообщить о результатах разведки и более основательно подготовиться к основному выходу наверх.