Что могло случиться? раздраженно спросил Одд. И почему вы говорящие?
Медведь встал на четыре лапы, произведя немало шума, и изрек:
Мы можем разговаривать, о дитя смертного, но ты не должен бояться, потому что под этой звериной шкурой мы носим ну, не шкурой, в смысле, не только шкурой, мы ведь и в самом деле медведь, лис и большая птица, вот ведь беда какая, в общем, мы на чем я остановился?
Боги! проскрипел орел.
Боги? переспросил Одд.
Ага, боги, вздохнул медведь. Я как раз к этому и вел. Я Тор, Бог Грома. Орел Бог Один, Всеотен, величайший из богов. А этот назойливый, ушастый коротышка-лис
Локи, спокойно сказал лис. Кровный брат богам. Самый умный, самый острый на язык, самый блестящий из обитателей Асгарда[1], по крайней мере, так говорят
Блестящий? фыркнул медведь.
Ты бы и сам попался на эту удочку, сказал лис. Любой бы попался.
На какую удочку? спросил Одд.
Быстрый взгляд зеленых глаз, вздох и лис начал.
Я расскажу тебе. И ты поймешь. Такое могло случиться с каждым. Итак, Асгард. Обитель могущественных город посреди долины, окруженный неприступной стеной, которую выстроил для нас Ледяной великан. И только благодаря мне, позвольте добавить, мы избежали безрассудно высокой просто-таки великанской оплаты за эту работу[2].
Фрейя[3], сказал медведь. Великан хотел забрать Фрейю. Самую прекрасную из богинь, не считая, конечно, моей дорогой Сиф[4]. А еще он требовал Солнце и Луну.
Если прервешь меня еще раз, сказал лис, один раз, я не только перестану рассказывать, я вообще уйду, а вы двое останетесь добывать себе пропитание самостоятельно.
Да, но заговорил медведь.
Ни слова!
Медведь замолчал.
Лис продолжил:
В великолепном большом зале Одина собрались все боги пили медовуху, угощались и рассказывали байки. Они пили, хвастались, боролись, опять хвалились кто чем и пили и так ночь напролет, до утра. Женщины давно ушли спать, поэтому огонь в каминах почти погас, и многие боги уснули не сходя с места, пристроив голову на столе. Даже великого Одина на высоком троне сморил сон, его единственный глаз был прикрыт тоже спал. Но был кое-кто среди богов, кто пил и ел больше других, а сна ни в одном глазу. Это был я, Локи по прозвищу Небесный Скороход, бодрый и трезвый да-да, как стеклышко
Медведь издал негромкий звук, на всех языках мира означающий недоверие эдакий полухмык-полукхек. Лис бросил на него острый взгляд.
Я сказал ни слова
Это было не слово, прогудел медведь. Это был звук. Ну? Значит, ты не был пьян.
Да. Не был. И такой вот не-пьяный я вышел прогуляться в башмаках для хождения по воздуху, и поднявшись до верхушки стены вокруг Асгарда, заглянул за стену. Под стеной, вся залитая лунным сиянием, стояла и смотрела на меня красавица, какой свет не видывал. Кожа ее была молочно-белой, волосы золотыми, а губы и плечи само совершенство. Голос ее, а она обратилась ко мне, напоминал звуки арфы:
«Приветствую тебя, храбрый воин».
«Приветствую и я тебя, сказал я. Приветствую тебя, о прекраснейшее из созданий! Тут она мило рассмеялась, глаза ее блеснули, и я понял: понравился. Что вынудило такую юную особу скитаться в одиночестве в столь поздний час, когда волки, тролли и прочая нечисть разгуливает на свободе? Не изволишь ли воспользоваться моим гостеприимством гостеприимством Локи, могущественнейшего и мудрейшего из мужей Асгарда? Будь гостьей в моем доме, не пожалеешь, обещаю!»
«Не могу я принять твое приглашение, о храбрейший и красивейший из мужей, сказала она, и луна сверкнула в ее глазах, похожих на сапфиры, несмотря на то, что ты такой высокий, и мужественный, и невыносимо привлекательный. Я обещала отцу королю из далекой страны, что не отдам ни сердца, ни губ своих никому, кроме человека, добывшего одну вещицу».
«И эта вещица?» я был готов принести все, что она назовет.
«Мьёллнир, сказала красавица. Молот Тора».
Ха! Я не медлил, велел ей никуда не уходить, и мои летучие башмаки домчали меня до дворца как ветер. Все или спали, или были пьяны до беспамятства. Вот и Тор дрыхнет в пьяном оцепенении, уронив лицо в лужу подливки на деревянном подносе, а вот и его молот висит на боку. Только проворные пальцы Локи, коварнейшего и умнейшего Локи, могли стянуть его с ремня, не разбудив хозяина