А как же весна?
Весна?
Весна. В Мидгарде. Откуда я пришел. В этом году она не наступила. И если зима не кончится, все погибнут. Люди. Животные. Растения.
Холодные синие глаза, огромные, как окна, смотрели на Одда.
А мне-то что за дело?
Ледяной Великан поставил Одда на верхушку стены Асгарда стены, которую строил его брат. Наверху было ветрено, и Одд оперся на костыль, боясь разбиться о твердую землю, если его сдует. Он поглядел назад и не удивился, что город богов сильно напоминает деревню на берегу фьорда, откуда он родом. Больше, конечно, но устройство то же: большой Дом собраний, и вокруг дома помельче.
Тебе же есть дело до красоты, сам сказал. А так скоро никакой красоты не останется. Все умрет.
Мертвое тоже бывает красивым, сказал Ледяной великан. И вообще, я завоевал Асгард. Я их победил. Я их одурачил и обхитрил. Прогнал Тора, и Одина, и этого мелкого перебежчика Локи. Он вздохнул.
Одд вспомнил, что видел прошлой ночью в озере, и сказал:
Ты в самом деле думаешь, что твои братья на подходе?
Нууу сказал Ледяной великан, эээ Может быть. В смысле, они все сказали, что придут если я пойду. Просто вряд ли кто-то из них верит в мою победу, и потом, у всех свои дела, фермы, лошади, ребятишки, жены. Не думаю, что они сильно хотят поселиться в этих жарких местах, чтобы играть в солдатиков, охраняя горстку сварливых богов.
И, наверное, они не могут все сразу обручиться с прекрасной Фрейей.
Везет им, мрачно сказал на это Ледяной великан. Она, конечно, красивая. О да. Этого у нее не отнять. Он помотал головой. Сосульки попадали с его волос и со звоном разбились о камни. У нее карета, запряженная кошками, знаешь. Я тут попробовал одну погладить. Он поднял указательный палец правой руки. Он весь был исцарапан. Фрейя сказала, я сам виноват. Мол, нечего было их дразнить.
Красивая она, повторил он со вздохом. Но размером она с мой ботинок, не больше. А орет как великанша, когда сердится. Впрочем, сердится она всегда.
Но вернуться домой ты не можешь, раз победил, сказал Одд.
Вот именно. В такой жаре ждать подкрепления, которое к тебе и не торопится, при том, что местные тебя ненавидят
Ну так иди домой, сказал Одд. Скажи, что я тебя победил. Он больше не улыбался.
Ледяной великан смотрел на Одда. А Одд смотрел на Ледяного великана.
Ледяной великан сказал:
Ты слишком мал, чтобы драться. Тебе придется меня обхитрить.
Одд кивнул.
Мама рассказывала мне сказки, где мальчики обманывали великанов. В одной такой сказке парень придумал соревнование, кто дальше кинет камень, но сам подкинул не камень, а птицу, та взлетела в небо и была такова.
Ну, меня не заставишь в такие игры играть, сказал великан. К тому же птицы те еще лентяйки, сядут на ближайшую же ветку.
Я пытаюсь, сказал Одд, помочь тебе вернуться домой с незапятнанной честью и целой шкурой. А ты мне задачу не облегчаешь.
Великан переспросил:
С целой шкурой?
Ты изгнал Тора в Мидгард, но он вернулся. Ему добраться сюда всего лишь вопрос времени.
Великан моргнул.
Но его молот у меня. Я превратил его в камень, на котором сижу.
Иди домой.
Но если я заберу Фрейю в Ётунхейм, она на меня и там орать будет, вот уж не велика радость. А если заберу молот Тора, он отправится следом и отберет его, а после убьет меня.
Одд кивнул в знак согласия. Это правда. Он знал: так и будет.
Когда много лет спустя, коротая вечера в большом зале дворца, боги рассказывали эту историю, они всегда делали здесь паузу, поскольку в этот момент Одд сунул руку за пазуху и вытащил некий предмет, вырезанный из куска дерева. Как ни спорили боги, что это был за предмет, так и не смогли прийти к общему мнению.
Одни считали деревянный ключ, другие говорили сердце. Существовало целое направление, уверявшее, что предмет был точной деревянной копией молота Тора, и что великан, будучи не в состоянии отличить подделки от оригинала, в страхе бежал.
Ничего подобного.
Прежде чем достать этот предмет, Одд сказал:
Мой отец встретил маму во время морского набега у берегов Шотландии. Далеко к югу от наших краев. Он заметил, как она прячет овен в пещере. Она была самой красивой женщиной на свете красивее он нигде не встречал. Он привез ее домой вместе с овнами. Но не притронулся к ней, пока мало-мальски не обучил нашему языку, чтобы она смогла понять. И тогда предложил ей стать его женой. Но он рассказывал, что на пути домой она освещала мир, так была прекрасна. И это правда. Она освещала его мир, как летнее солнце.