Его очень тронуло, что этот мальчик так предан
Вирджинии, и он, перегнувшись к нему, ласково потрепал его по плечу.
– Что ж, Сесил, деваться некуда, – сказал он. – Раз вы решили не возвращаться, придется взять вас с собой, только надо будет купить вам в Аскоте
шляпу.
– Мне не шляпа нужна! Мне нужна Вирджиния! – воскликнул, рассмеявшись, юный гер-цог, и они поскакали к железнодорожной станции.
Мистер Оутис спросил у начальника станции, не видел ли кто-нибудь на перроне девочку, похожую по описанию на Вирджинию, но тот ничего
определенного ответить ему не мог. Все же он телеграфировал по всей линии и заверил мистера Оутиса, что они будут начеку и, в случае если им
что-нибудь станет известно, сразу дадут ему знать. Купив юному герцогу шляпу в лавке торговца льняным товаром, который закрывал уже ставни,
посланник со своей командой направился в деревню Бексли, примерно в четырех милях от станции, где, как ему сообщили, был большой общинный выпас
и часто собирались цыгане. Там они разбудили сельского полисмена, но ничего от него не добились и, проехав по всему выпасу, повернули домой. До
замка они добрались часам к одиннадцати, смертельно усталые и совершенно обескураженные. У домика привратника они увидели Вашингтона и
близнецов, дожидавшихся их с фонарями, ибо под деревьями, обрамлявшими подъездную аллею, было темно, хоть глаз выколи. Увы, никаких
обнадеживающих новостей у них тоже не было: на след Вирджинии пока не удавалось напасть. Цыгане были настигнуты на Брокслейских лугах, но
девочки с ними не оказалось. Свой внезапный отъезд они объяснили тем, что боялись опоздать на Чортонскую ярмарку, так как перепутали день ее
проведения. Цыгане и сами огорчились, узнав об исчезновении девочки, и четверо из них остались помогать в розысках: цыгане были признательны
мистеру Оутису за то, что он позволил им остановиться в поместье. Был прочесан с помощью драги сазановый пруд и обшарен каждый клочок земли в
поместье, но безрезультатно. Становилось все более очевидным, что по крайней мере до следующего дня они Вирджинии не увидят. Мистер Оутис и
мальчики возвращались в замок совершенно подавленные; за ними шел грум, ведя обеих лошадей и пони. В холле они увидели собравшихся кучкой
перепуганных слуг, а в библиотеке на диване лежала бедная миссис Оутис, почти потерявшая рассудок от пережитых ею в этот страшный день волнений
и ужасов; старая домоправительница то и дело смачивала ей одеколоном виски. Мистер Оутис принялся уговаривать жену хоть немного поесть и велел
подать ужин для всех собравшихся в замке. Это была очень невеселая трапеза, проходившая в полном молчании, и даже близнецы сидели притихшие и
подавленные: они очень любили свою сестру.
После ужина мистер Оутис, как ни упрашивал его юный герцог разрешить ему не ложить-ся, отправил всех спать, заявив, что этой ночью все равно уже
ничего невозможно сделать, а ут-ром он срочно вызовет по телеграфу сыщиков из Скотленд-Ярда. Как раз в тот момент, когда они выходили из
столовой, часы на церковной башне начали гулко бить полночь, и при звуке последнего удара раздался вдруг громкий треск, кто-то пронзительно
закричал, и весь дом со-трясся от оглушительного раската грома. А когда в воздухе зазвучала завораживающе прекрас-ная, неземная музыка, стенная
панель на верху лестницы с шумом отвалилась, и на лестничную площадку выступила бледная как полотно Вирджиния, с маленькой шкатулкой в руках.
Все гурьбой ринулись к ней. Миссис Оутис крепко ее обняла, юный герцог осыпал ее пыл-кими поцелуями, а близнецы скакали вокруг нее в каком-то
диком воинственном танце.