– О Боже, девочка моя! Где ты все это время пропадала? – воскликнул мистер Оутис, ста-раясь придать голосу строгие нотки, ибо полагал, что это
был всего лишь глупый розыгрыш. – Мы с Сесилом объездили все вокруг, разыскивая тебя, а твоя мама чуть не умерла со страху. Ни-когда больше не
шути так с нами!
– Шутить разрешается только с привидением! С при-ви-де-ни-ем! – громко скандировали близнецы, выделывая ногами все новые и новые антраша.
– Милая моя, родная, нашлась, слава Богу! – твердила миссис Оутис, целуя дрожащую дочь и разглаживая ее спутанные золотые локоны. – Никогда
больше не оставляй меня так надолго!
– Папа, – проговорила Вирджиния негромким голосом, – я провела весь этот вечер с при-видением. Он умер, и вы должны пойти взглянуть на него. Он
при жизни поступал очень сквер-но, но раскаялся в своих грехах и подарил мне на память эту шкатулку с драгоценностями.
Все глядели на нее в немом изумлении, но она говорила совершенно серьезно. Повернув-шись, она повела их к отверстию в стенной панели, через
которое они попали в узкий потайной коридор, по которому и направились дальше. Вашингтон с зажженной свечой, взятой им со сто-ла, замыкал
процессию. Спустя какое-то время они пришли к тяжелой, обитой ржавыми гвоздя-ми дубовой двери на массивных петлях. Стоило Вирджинии коснуться
двери, как та сразу же распахнулась, впустив их в низенькую каморку со сводчатым потолком и крошечным зареше-ченным окошком. К вмурованному в
стену огромному железному кольцу был прикован цепью крайне изможденный скелет, распростертый во всю длину на каменном полу. Казалось, он
пытается дотянуться своими длинными костлявыми пальцами до старинного блюда и кувшина, поставленных так, чтобы он их не мог достать. Кувшин,
очевидно, был когда-то наполнен водой, если судить по остаткам зеленой плесени, покрывавшей его внутри. На блюде оставалась лишь горстка пыли.
Вирджиния опустилась на колени возле скелета и, сложив вместе свои маленькие руки, начала беззвучно молиться, а остальные с изумлением взирали
на все это, понимая, что перед ними открылась тайна произошедшей некогда ужасной трагедии.
– Смотрите! Смотрите! – внезапно воскликнул один из близнецов, который все это время заглядывал в окошко, чтобы попытаться определить, в какой
части замка они находятся. – Рас-цвело сухое миндальное дерево! Я хорошо различаю цветки, потому что сегодня так ярко светит луна.
– Значит, Господь простил его! – торжественно произнесла Вирджиния, поднимаясь с ко-лен, и всем стало казаться, что какое-то прекрасное сияние
озарило ее лицо.
– Вы ангел! – воскликнул юный герцог, обнимая и целуя ее.
Глава седьмая
Через четыре дня после этих необыкновенных событий, где-то за час до полуночи, из Кен-тервильского замка выехал траурный кортеж. В катафалк было
впряжено восемь черных лоша-дей, и у каждой на голове покачивался пышный султан из страусовых перьев; на свинцовый гроб был накинут богатый
пурпурный покров с гербом Кентервилей, вытканным золотом. Рядом с катафалком и экипажами шествовали слуги с горящими факелами, и вся процессия
производила необыкновенное впечатление. Самый близкий родственник умершего, лорд Кентервиль, специально прибывший на похороны из Уэльса, ехал
вместе с маленькой Вирджинией в первой карете. За ними следовал посланник Соединенных Штатов с супругой, потом Вашингтон и три мальчика.
Замыкала процессию карета, в которой сидела миссис Амни, – ни у кого не возникало сомнений, что, поскольку привидение пугало эту достойную особу
более пятидесяти лет ее жизни, у нее есть все основания проводить его в последний путь.