Байхин подошел мягким неслышным шагом, протянул Хэсситаю прутик с нанизанными кусочками жареного зайца, сел рядом с наставником спиной к костру и снял со своего прутика зубами горячую зайчатину. Хэсситай последовал его примеру. Есть ему совсем не хотелось - но растревоженная совесть не позволяла отказаться от ужина.
- Совсем даже недурной заяц, - прожевав, заметил Байхин. Хэсситай кивнул.
- Ты был прав, без ужина мы в здешних лесах не остались, - продолжал Байхин, помахивая прутиком, чтобы мясо поскорей остывало. - Но все-таки зря мы в доме не заночевали.
- Не зря, - возразил Хэсситай, подув на жаркое. - Мы ведь туда поутру заявились. Некогда нам целый день попусту терять ради одной ночевки под крышей.
- А куда нам спешить? - удивился Байхин, осторожно угрызая все еще горячую, как уголь, зайчатину. - Приятеля своего ты ведь дома не застал...
Хэсситай болезненно поморщился.
- Приятель тут ни при чем, - вздохнул он. - Просто неохота мне по снегу брести. Зима вот-вот нагрянет. Я, и верно, думал тебя здесь оставить, вот и дал изрядный крюк, чтобы только вовремя поспеть. А по-настоящему нам бы надо быть в неделе пути отсюда.
- Это где? - осведомился Байхин, снова помахивая прутиком.
- У подножия Подветренного Хребта, - ответил Хэсситай. - Он ведь недаром называется Подветренным. По эту сторону зимние ветры завывают - а по ту сторону зимы отродясь не видывали.
- Вряд ли мы успеем перебраться через горы, - рассудительно заметил Байхин, приканчивая свою порцию жаркого.
- А через горы мы и не пойдем. - Хэсситай чуть пошевелился, и его огромная тень прыгнула в темноту. - Уж не знаю, что тем двоим в горах занадобилось, но точно могу сказать, что именно в горах, а не на той стороне. Иначе не стали бы они проводника искать. Чтобы просто пересечь Подветренный Хребет, проводник не нужен. Там сквозной проход выдолблен. Широкий проход, добротный... да что рассказывать - сам скоро увидишь.
Байхину явно до смерти хотелось расспросить про невиданное им чудо пронизывающий гору насквозь рукотворный проход. Но уж если мастер не настроен рассказывать, к чему и настаивать? Байхин потянулся, встал и вернулся к костру - жарить зайчатину.
Он изжарил всего зайца, оставив только потроха - утром похлебку сварить. И всякий раз, снимая с огня очередную порцию, он неизменно подходил к Хэсситаю с его долей. И Хэсситай добросовестно подъедал все мясо до последнего волоконца, хотя есть ему по-прежнему не хотелось.
Трудно сказать, каким рисовался Байхину мысленно сквозной проход через горы. Одно лишь можно молвить с полной уверенностью: не таким. Совсем не таким, как на самом деле. Сквозной путь через гору! Это ведь несомненное чудо, а от чуда поневоле и ждешь чего-то таинственного, необычного... чудесного, одним словом. А между тем зрелище, открывшееся взору Байхина, оказалось на поверку будничным донельзя.
Вход в гору преграждали чугунные решетчатые ворота, изукрашенные так замысловато, словно их сняли со стены дома худородного провинциального дворянчика с большими деньгами, весьма дурным вкусом и могучим самомнением. За время странствий с Хэсситаем Байхин подобных ворот навидался без счета обычно они предвещали заезжим киэн деланно-холодный прием, обильную еду и скудную плату. Байхину даже померещилось на миг, что к решетке вот-вот подойдет коренастый привратник и спросит преисполненным важности голосом: "Кто такие будете?" Хотя нет, не станут привратники нос задирать... а вот, к слову сказать, и они - трое загорелых чуть не дочерна жилистых парней с такими ушлыми физиономиями, что только держись! Нет, эти важничать не станут.