да я от тебя скоро поседею! Ты удачлив, ты умеешь не упустить своей удачи - и ты совершенно не в состоянии осознать это своей безмозглой башкой! Теперь-то я понимаю, почему ты дважды с лестницы навернулся вниз головой, а дурее не стал. У тебя же там мозгов столько, что клопу насытиться не хватит! Да нет, какие мозги - у тебя промеж ушей одна сплошная кость!
Он яростно выдохнул и замолк. Байхин было решил, что выволочка окончилась, но вместо облегчения испытывал неловкость: молчание затягивалось, и Байхин словно на иголках сидел, не смея ни встать без дозволения мастера, ни испросить дозволения. Он смутно догадывался, что подобная просьба у Хэсситая восторга не вызовет.
- Ты нарочно из себя спесивца корчил, или это тоже само собой получилось? - нарушил молчание Хэсситай.
- Нарочно, - охотно ответил Байхин. - Это я еще на прошлом ночлеге придумал. Правда, что дальше делать, толком не решил. Собирался на себя поднос с едой вывернуть или еще что в том же роде. Это мне просто... - он замялся, судорожно глотнул воздух и, чуть покосившись на Хэсситая, торопливо поправился, - в общем, повезло мне с лестницей. Я ее как увидел, решил другого случая дураком себя выставить не дожидаться. Так она славно к моей придумке подходила. Это же смешно: гордый господин воин - и вдруг чебурахнулся вверх тормашками...
- Смешно, - задумчиво согласился Хэсситай. - По правде говоря, у тебя другого способа людей рассмешить и не было. Сам по себе ты ведь не смешной. Вот хозяин здешний, этот - да, смешной. Забавный. А ты? Высокий, ладный, плечистый, да и с лица недурен - что тут смешного? Тебе обычные клоунские штучки не годятся - свои придется придумывать. И одну ты уже придумал. Высокомерный напыщенный придурок... да, пожалуй, эту маску тебе и стоит разрабатывать... эдакий самовлюбленный мускулистый балбес... Страшно было? - спросил он, мгновенно меняя тему.
- Очень, - сознался Байхин. - На верхней ступеньке когда стоял, так на меня накатило... чуть было и в самом деле не грохнулся... а потом вроде и ничего.
- Везучий ты, - усмехнулся Хэсситай. - Ладно. Вот мы завтра твое везение и проверим.
- Ты о чем? - удивился Байхин.
- Будешь завтра со мной работать, - пояснил Хэсситай.
- Но я же почти ничего не умею, - ужаснулся Байхин.
- Вот это самое "почти" и делать будешь, - безжалостно ответил Хэсситай.
- Да ведь я тебе все представление испорчу...
- Испортишь, - безмятежно согласился Хэсситай. - Рано или поздно тебе все равно пришлось бы это сделать - так отчего не сейчас? Раз уж ты так нравишься зрителям...
Байхин зарделся и опустил голову.
- На самостоятельную работу ты пока не тянешь, но и оставлять тебя без дела нельзя, - продолжал Хэсситай. - Не то сбесишься. Самая пора тебя на публику выпускать, пока ты еще чего-нибудь не вытворил.
Он встал и потянулся.
- Так что сегодня урока не будет, - заключил он. - Завтра перед работой потренируешься. А сегодня тебе надо выспаться... да и мне тоже. Я с тебя, паршивца, двое суток глаз не спускал.
Байхин безропотно выпил отвар сон-травы и золотистого лисичника, велел себе не думать о том неизбежном, что поджидает его завтра на городской площади, укутался поплотнее одеялом - и все же не смог уснуть.
- Что ты все вертишься? - сонно спросил Хэсситай из противоположного угла комнаты. - Спи, кому велено...
Байхин приподнялся на локте.
- Я вот все думаю, - отозвался он, - что же это может быть такое, что хуже бездарности?
- Талант, - отрезал Хэсситай, завернулся в одеяло и мгновенно заснул.
Наутро Байхин, казалось, нимало не был встревожен предстоящим выступлением. Но Хэсситай его уравновешенностью не обманывался. Он-то прекрасно знал, что сейчас испытывает его ученик. Спокойствие Байхина было подобно протаявшей изнутри сосульке - холодное, ослепительное и обманчиво прочное, а на деле готовое разлететься вдребезги. Оно могло ввести в заблуждение разве что самого Байхина.