не спеши, не спеши... вот так... плечи освободи! Расслабь плечи, кому сказано! Запястье хорошо держишь, а плечи у тебя чугунные.
Упущенный шарик пребольно стукнул Байхина в коленку. Байхин охнул и выпустил остальные два.
- Собери, - скомандовал Хэсситай. - Теперь стой. Плечи подыми к ушам... отведи назад... хорошо, а теперь опусти. Нет, не так. Еще раз - не с силой, а свободно. Пусть их поясница держит, она у тебя могучая. Правильно. Повтори. Так... а теперь иди.
Байхин добрался до края каната и развернулся, не выронив ни единого шарика.
- Неплохо, - лениво одобрил Хэсситай. - Кстати, об ушах... ну-ка, расскажи поподробнее, кто и как тебя вздул.
- Зачем? - пропыхтел Байхин, красный от натуги: жонглировать аж тремя шариками, не оступаясь на толстом канате, само по себе трудно - где уж тут еще и языком ворочать.
- А мне любопытно, - сообщил Хэсситай. - Какой такой умелец воина отделал.
Пришлось рассказать - и рассказом своим Байхин до того увлекся, что забыл обдумывать каждый шаг и рассчитывать движения рук. Тело его продолжало действовать бездумно - и безошибочно.
- Очень интересно... очень, - пробормотал Хэсситай. - Покажи, каким приемом он тебя достал... нет, не останавливайся. Прямо с шариками в руках и покажи. Только не роняй.
Хоть и не без труда, но Байхин все же смекнул, как это исполнить.
Шарики в воздухе он удержал одной лишь правой рукой - подвиг, на который в нормальном расположении ума он бы просто не осмелился, - а левой повторил прием, показанный тощим пареньком после драки.
- Загадочный, говоришь, стиль? - хмыкнул Хэсситай. - Так-таки ничего знакомого не почуял?
- Очень смутно, - сознался Байхин.
- А должен был. - Хэсситай поднялся и взял в руки свой дорожный посох. - Вот смотри.
Он принял боевую стойку и сделал резкий короткий выпад посохом, словно учебным мечом. Байхин ахнул и выронил шарики.
- Понял теперь? - Хэсситай кинул посох в угол и снова лег. - Этот парень вообще не кулачный боец. Он фехтовальщик. Отменный фехтовальщик. Мастер. Не всякий догадается, как сообразовать фехтование с кулачным боем. Странно, что он - и вдруг в такой нужде. Странный тебе попался противник. Похоже, неприятностей от него не оберешься. Не самое лучшее знакомство - и поддерживать его я тебе не советую.
- Да я и не собирался, - возразил Байхин, подбирая шарики.
- Вот и ладно. Ну, чего ждешь? Вперед.
- Послушай, - опустил голову Байхин. - Я что понять хочу... вот я хожу, шарики кидаю... почему у тебя все то же самое смешно получается, а у меня нет?
- Ишь чего захотел, - ухмыльнулся Хэсситай. - Еще и смешно ему чтобы было... ты сначала научись делать правильно, без ошибок, а тогда уже и о смешном помышляй. Торопыга какой выискался. Киэн, знаешь ли, - это в первую очередь искусство терпения.
- Знаю, - ехидно ответил Байхин. - Воины о себе и своем ремесле то же самое говорят. Я так и думал, что киэн по части похвальбы от воинов ни на пядь не отстанут.
- Еще и позади оставят, - согласился Хэсситай. - А только так оно и есть. И хватит лясы точить. Вперед.
Киэн - искусство терпеть. Долго еще Байхин ходил взад-вперед по канату. Смеркалось все сильней, пока Байхин уже не то что шариков собственных рук различить не мог... а Хэсситай все не дозволял зажечь свечу. А потом неожиданно дозволил - и комнату пересекли наискось глубокие резкие тени, куда более отчетливые, чем очертания предметов, изменчивые, стремительно порывистые. Пламя свечи дергалось, отклонялось в такт шагам, и тени плясали по стенам, тянулись к потолку и вновь соскальзывали на пол. То и дело темнота слизывала шарик прямо в воздухе; канат то исчезал, то распухал неимоверно, словно бы и не канат вовсе, а отдыхающий удав.
- Хватит, - внезапно сказал Хэсситай. - На сегодня довольно.