- И на книжных полках у вас немало редкостей, - замечаю я не без зависти, но и не без умысла: пусть знает, что я тоже библиофил, скорее разговоримся.
Проходя к столу мимо открытой двери в соседнюю комнату, мельком вижу журнальный столик с кляссером большого формата.
- Хорошую библиотеку собрали, - говорю я. - И давно это у вас?
- Подбираю мало-помалу. Всю жизнь, в общем, с тех пор, как начал работать. Спросите, на какие денежки? Догадываетесь небось, сколько все эти редкости стоят? Охотно отвечу. Выгодная у меня специальность, Николай Петрович. Много заработать можно и без хищения государственных средств.
Во-от что его волнует!.. Ну, милый Михаил Федорович, это уж не моя компетенция. Тут вами другое ведомство заинтересуется, если надо будет...
- А как насчет государственного времени?
- Время проверить трудно. Оно растяжимо. И служебное время можно объединить со своим. Никакой фининспектор не учтет приватных заказов.
- А я не фининспектор. Мне интересны ваши книги, а не их стоимость. Кстати, вы и марки собираете? Я мельком заметил ваш кляссер в соседней комнате.
- Старое хобби, - улыбается Ягодкин, - еще мальчишеское увлеченье, потом надолго забросил, а за последние годы вдруг начался рецидив. Собрал довольно крупную коллекцию марок. Тематика - полярная почта. Все связанное с Арктикой и Антарктидой, все экспедиции и открытия.
- Гашеные или негашеные? - спрашиваю я, не проявляя большого интереса к ответу: в филателии я нешибко разбираюсь.
- И те и другие. Мои коллеги-филателисты часто предпочитают только гашеные, но я не фанатик. У меня, как у Ноя, каждой твари по паре. Хотите взглянуть?
- Нет, спасибо. Я не филателист.
Коньяк выпит, засиживаться неудобно. Узнал я немного, но какие-то черты личности проявились: приобретатель. Современная разновидность мещанства... Извиняюсь, что отнял время у любезного хозяина, встаю и еще раз благодарю его за проявленную бдительность.
- Может быть, еще встретимся, - говорю я.
- Упаси бог! - с картинным испугом откликается он. - Беда, когда вы балуете вниманием нас, грешных. Вот тогда и чувствуешь, что выглядишь грешником. Скажете: негостеприимно? Согласен. Но с госбезопасностью лучше не сталкиваться. Я за нейтралитет.
Вечером я у Саши Жирмундского. Теперь он хозяин. Уже не шахматы, а телевизор. Футбольный матч между киевским и московским "Динамо". Болеем, конечно, за москвичей.
О Ягодкине молчу, сказать-то ведь, в сущности, нечего. Но Жирмундского не обманешь. В перерыве между таймами он спрашивает с ухмылкой:
- Ну, посмотрел все-таки, как он живет?
- Хороший ты чекист, Саша, - говорю я. - Догадливый.
- А я и не догадывался. Просто спросил у твоего водителя, куда ты ездил после работы.
- Богато живет, - говорю. - Голубая "Волга", антикварная мебель, бар с армянским коньяком десятилетней давности и прочими десертными винами, а библиотека - позавидуешь! Даже "Молодость Генриха Четвертого" Понсон дю Террайля на полках стоит. Все три тома.
- Да-а, - тянет Саша. - Я в Доме книги на Калининском один видел. Семьдесят пять рублей цена! Вот тебе и зубной технарь.
- Только интересного для нас, Сашенька, в нем ничего нет. А приватная деятельность на ниве зубных коронок и пластмассовых челюстей - это для фининспектора забота. Да он и сам это знает и, видимо, не очень нас боится. Попивает коньячок редкой крепости в соответствующей компании и смакует свой кляссер с коллекцией марок.
6
После моего доклада генералу дело о сигнале Ягодкина откладывается в резерв, вплоть до возможного вторичного приезда Дроссельмайера в Москву. Пока сведений о его деятельности на поприще иностранных разведок к нам не поступало. Просто трудился в своей часовой фирме, той самой, от которой приезжал в Москву ее представителем.