Старую прямую дорогу мы вряд ли разглядим, но мне хочется оказаться там, чтобы ощутить, что ты пережил тогда.
– Погоди, – сказал Колин. – А как же Бесс и Гаутер? Уже поздно, а уйдет еще по крайней мере полчаса, пока мы дождемся луны.
– Они же знают, куда мы пошли, – бросила Сьюзен через плечо. – Я не думаю, что Гаутер станет тревожиться. Пошли!
Колин последовал за ней вверх по голому склону Бикона, и вскоре ребята уселись на камнях на самой его вершине. Колин показал сестре, где проходила дорога. Он старался сделать это настолько точно, насколько помнил сам. Теперь надо было ждать луны. Ребятам сделалось скучно, и они начали мерзнуть.
– У тебя есть спичка? – спросила Сьюзен.
– Откуда?
– Ты все-таки поищи.
Колин вывернул карманы и на дне одного из них среди пыли, шариков серебряной бумажки и мусора обнаружил одну-единственную спичку.
– Ты думаешь, это не опасно – разводить здесь костер? – спросил Колин.
– Конечно, нет. Тут поблизости не растут деревья и столько песку, что он не даст огню расползтись.
Ребята, немного спустившись с холма, набрали для растопки сухих рябиновых веток и еще наломали сучков с поваленной голой сосны.
– Не накладывай ветки слишком плотно, а то не загорится, – сказала Сьюзен. Но от спички огонь побежал по сухим сучкам, и скоро вся куча гудела, охваченная пламенем. Колин и Сьюзен кинули в огонь все, что успели собрать, но чем больше они подбрасывали веток, тем скорее они сгорали.
– Подожди, – сказал Колин. – Огонь может слишком разбушеваться. Ветки чересчур смолистые.
Но Сьюзен увлеклась. Она побежала к сосне и стала отламывать более толстые сучья.
– Иди, помоги мне, Колин. Эти ветки будут здорово гореть!
– Нет! – остановил ее Колин твердым голосом, – Хватит. Что-то происходит не то. Мне холодно.
– Это от ветра. Иди же, а то огонь погаснет. Сьюзен навалилась на сук и упала, когда ей удалось его сломать. Потом она потащила ветку наверх. Колин подбежал к ней и схватил ее за руку.
– Сью! Неужели ты не чувствуешь: этот огонь не дает тепла!
– Интересно, кто это решился разжечь огонь в канун Гомрата? – произнес жесткий и тонкий голос позади них.
Колин и Сьюзен обернулись. Языки пламени образовали багровую завесу между вершиной холма и небом. И за ней, а может быть, прямо в пламени объявились трое всадников. Сначала они виднелись неясно и напоминали картины, которые возникают перед глазами человека, смотрящего на огонь.
Но потом они обрисовались яснее. Всадники были одеты во все красное: красные туники, красные плащи. Красными были их глаза, красными – густые, как гривы, волосы, которые со лба придерживались золотыми обручами. За спинами у них висели красные щиты, в руках они держали красные копья. Кони, на которых сидели всадники, были тоже красными, красной была и конская сбруя. Но пока дети смотрели на них, один из всадников уплотнился и отделился от пламени. Теперь он был вполне реальным и выглядел устрашающе.
– Кто… кто ты? – запинаясь, прошептал Колин. – Что тебе надо?
Всадник привстал на стременах и поднял мерцавшее копье над головой.
– Смотри и слушай, сын мой! Великие новости! Пробудились наши кони – кони из древнего кургана. Бодрствуем мы, Всадники из Донна, Эйнхейриары, что значит – дружинники Херлатинга… Смотри и слушай, сын мой!
И он подбросил свое копье высоко в небо. Оно сверкнуло четырежды, и он поймал его и стал размахивать перед собой.
Тогда и два оставшихся всадника медленно выехали на своих лошадях из пламени, и огонь летел с них на землю, как шарики красной ртути.
– Беги! – крикнул Колин сестре.
Они не пробежали и полпути до леса, как за ними послышался цокот копыт, и стальные руки подхватили их и перекинули через коней, и кони понеслись сквозь ночную тьму с такой скоростью, точно вся погибель мира гналась за ними по пятам.