Когда чудовище отскочило, я вылез из одеяла и прыгнул к окну, чтобы хоть теперь его целиком рассмотреть. Не помню, отец ли, дядя Олег или кто из гостей-соседей, но явно мужской голос, когда-то обронил запомнившуюся мне фразу, даже не и не вспомню к чему относящуюся, «врага надо знать в лицо». Кажется, это когда деревенские начали без вести пропадать день ото дня и ещё никто не ведал о нашествии козлоногих из леса.
Ничего толком увидеть мне не удалось. В отличие от прошлого раза, зверь слишком много надышал, облизывая фонарь на углу крыльца. Я просто стоял и робко вглядывался сквозь стекло, надеясь, что то по-быстрому отпотеет А затем у моего рта появилась скользкая крупная рука, и что-то схватило меня крепко-крепко, мигом вырвав из комнаты. Я не мог даже сообразить, что происходит, но брыкался, сколько было сил, мычал сквозь зажавшую мои губы ладонь, а меня стремглав выволокли из спальни в главную комнату, оттуда на веранду, и вот уже вмиг на улицу под громкий топот человеческих ног.
Лишь, оказавшись снаружи, я понял, что это дядя Олег уносит меня куда-то прочь не просто из дома, а вовсе с участка, бежит в темноту троп, не к другим домам, а в сторону леса мимо пустующих участков, залитых мертвенно-бледным светом зловещей луны. Я ничего не понимал, не мог звать на помощь, а долго вырываться и сопротивляться не выходилочас итак был поздний, дневная усталость не позволяла быть достаточно прытким и сильным. Сердце бешено колотилось, а разум не мог разобраться, куда и зачем он меня тащит.
Возможности, раскрыть рот и укусить егоне было никакой. Руки мои были стиснуты крепкой хваткой, выпрямленные вдоль тела, как я и стоял у окна, оказавшись намертво стиснутый, а ноги уже уставали отталкиваться, к тому же я был босякомкто ж в кровать залезает в обуви, так что удары пятками и стопами едва ли могли всерьёз меня вызволить.
Мы бежали невероятно долго. Было видно, что сам дядя уже устал держать меня на руках, прижимая к телу и не позволяя ни кричать, ни звать на помощь. Страшно было подумать, что у него на уме, но неизвестность пугала куда больше. А мы всё неслись сквозь деревья и кустарники, пока не стали замедлять ход, когда он уже изрядно устал.
Он поставил меня на ноги, и я ощутил голыми стопами холод ночной земли, колкие мелкие веточки, осыпавшуюся хвою, старые листьяв общем, весь лесной «ковёр» по которому был вынужден ступать. Он держал мои руки за спиной так, чтобы я не вырвался, ведя рядом, а другой ладошкой всё ещё прикрывал мне рот, чтобы я не закричал.
Я дёргался из раза в раз, слёзно мычал в ладошку и всхлипывал, но его всё это никак не заботило. Мне хотелось хотя бы спросить, что происходит и почему мы здесь, но он не давал мне сказать ни слова, оставалось лишь пищать и верещать, насколько мог, двигаясь среди тёмного леса, куда проникал иногда сквозь кроны серебристый свет циклопического лунного глаза.
Вокруг я на слух ощущал, что бродят эти чудовища. Копытное перешагивание, сотрясавшиеся от них кустарники и нагибающиеся под их снующими зловонными тушами мелкие деревца. Сейчас дядина ладонь уже не перекрывала своей хваткой заодно и ноздри, так что меня буквально тошнило от окружавшего нас запаха.
Среди деревьев в бликах холодных лучей я сквозь слёзы глядел, как маячат лохматые гиганты. Слышал издаваемый ими мерзостный звук, скребущий буквально по моей душе через всё нутро, выворачивающий от паники наизнанку и ввергающий в такое неистовое желание удирать отсюда со всех ног, что я начал вырываться и брыкаться в дядиной хватке с новой прытью, будто открывалось второе дыхание и организм откуда-то изнутри черпал резервные силы.
Мерзостный запах всё сильнее въедался в окружающий ледяной воздух. Они наполнили здесь собой всё пространство, принесли с собой глубинную тьму, сделав лесные дебри своим морозным прибежищем, несмотря на царящее вовсю лето, изменяя деревья нашествиями бледного грибка и ползучим вьюном, извращая саму лесную подстилку у нас под ногами. И хотелось даже зарыться в проклятую, потную и тоже отнюдь не благоухающую ладонь дяди, но как-то скрыться от тошнотворного зловония волосатых угольно-чёрных копытных туш.
Но всё было тщетно, сбежать так и не удалось, а тот, молча, почти не моргая, когда мне удавалось на него посмотреть, с широко раскрытыми своими каштановыми глазами двигался вперёд, будто бы даже знал куда. В небольших ельниках и сосновых зарослях я узрел, как эти дикие отродья пируют гниющими тушами лосей и оленей.
Только сейчас увидел их целиком и ужаснулся от их внешнего видакосматое бесформенное уродство! Ничего общего с рогатой лошадью или копытным пауком, которых я себе представлял. Нечто вообще не из этого мира. Потустороннее, демоническое, инопланетное и чужеродное, невесть как способное вообще жить и дышать.
Они ранили моё юное воображение, словно в этот самый миг детство кончилось навсегда, было разрушено, унесено водоворотом бездонного жадного океана, чёрными дырами безграничного космоса в самые мрачные и непроглядные его уголки для извечного заточения. Эти существа не поддавались никакой логике, не имели привычного строения тел животных, нас окружавших. Ни шеи, ни толком спины, невозможно было вообще разобрать, где у такого организма зад, а где перед. Они не из нашей реальности, они воплощение кошмара, настолько дикого и абсурдного, что я едва не потерял сознание уже не от истошного их запаха, а от одного только безобразного вида.
Каждое из существ напоминало ходячий дом, из крыши которого ввысь, подобно языкам бушующего пламени, вздымалось бессмысленное нагромождение винтовых и кольчатых рогов. Устремляясь в крылатую ночь, пронзая лёгкую вуаль туманной дымки, они высились к мрачному небу, застилая собой колючие звёзды, а среди этих остроконечных массивных наростов копошились ещё и конические отростки, извивающиеся, как живые лианы или змеи, как лишённые присосок смрадные чёрные щупальца, сотканные из отвратительных частиц инородного неживого пространства.
Вся эта туша ступала на бесчисленном множестве копытных ног, растущих столь хаотично, что существа не могли даже ровно ходитьесли не прыгали с места на место, то они ковыляли и переваливались, прихрамывали и раскачивались, шевеля своими многочисленными хоботками, как чёрное непроглядное пламя вселенской бездны, венчавшими каждое такое массивное тело своеобразной шевелящейся короной.
Тела были покрыты толстой ворсистой шерстью, но кроме изогнутых несколькими коленями копытных ног иных конечностей попросту не было. Никаких рук или лап из этого туловища. Оттуда лишь с разных сторон высовывались те самые белёсые черепа, обхваченные связывающими нитями и жилами, где одна над другой, где в отсутствии всякой симметрии.
То, что я видел за окном, было всего лишь одной из десятка пастей каждого такого создания! Оно походило скорее на дьявольское растение с чертами животного гибрида, нежели на лесного зверя, ничего общего ни с лошадьми, ни с козами, ни с оленями. Просто белые головы, подобные звериным черепам без глазниц, словно те затянуло костной тканью. Ведь выпяченные вертикальные веки с ресницами-зубьями, напоминающими хищных растений из книжек о странной фауне жарких стран, располагались как раз на теле, покрывая собой всю цилиндрическую поверхность плотной пульсирующей кожи между этими головами, являя взору красноватые сетчатые глаза, как у насекомых.
Одни их грозные были довольно крупными, иные помельче, какие-то близко прижаты к туше, словно висят на ней, как прибитые к стенке трофеи, а многие сильно вытянуты вперёд, пожирая мясо с оголившихся костей мёртвых животных. Папа прав, если этих безобразных порождений тьмы здесь расплодится, станет совсем мало зверья. Истребят и оленей, и белок, и заодно всю рыбу в озере, а потом вновь примутся за людей
Вскоре мы шагали среди лесных огоньков, что нежно-голубыми и белыми сферами мерцали прямо с земли, однако то были не простые светлячки, а что-то куда крупнее. И в лунном сиянии я видел, как к поросли этих маячков приходят эти отродья, нагибаясь, смакуя языками и поедая те прямо, выкорчёвывая прямо с почвы крючковатыми пастями.
При ближайшем рассмотрении, я понял, что это, вероятнее всего, такие сияющие грибы. Не то крупные шляпки, не то сами, цельно, как дождевики, такой сферической формы. Однако, таких я у нас никогда не видел. Это тоже было чем-то очень странным и чужеродным для обычной реальности.