- Это имеет большое значение, - говорит он.
- Это не круто и мы оба это знаем. Но не смей больше даже думать о том, чтобы называть меня Дорой.
- По рукам. Значит, Айседора и никак иначе.
Я рискую взглянуть на него, а он смотрит на меня со своей очаровательной таинственной улыбкой. Я быстро отворачиваюсь и решительно устремляю свой взгляд за горизонт. Вода уже меньше мерцает. Я лежу на спине, ожидая появления созвездий.
Рио делает то же самое, ложится рядом и кладёт руки под голову. Он только начинает что-то говорить, как его прерывает мой визг от того, что я вижу первые звёзды.
- Йе-й!
- Что?
- Я так соскучилась по ним! Вот бы и Орион показался!
- Хм, а о чём это мы?
- Мои звёзды! - Я указываю наверх. Теперь, когда я их вижу, то всё, что всегда было внутри меня, но покинуло, снова встало на свои места. Моё сердце порхает в груди, и я в полном восторге. Не хватает единственной вещи, от которой всё было бы идеальномне нужен Орион. Мне придётся подождать его ещё несколько месяцев и тогда я снова смогу его увидеть.
- Твои звёзды? И Орион?
- В ту ночь, когда я родилась, Орион сиял ярче остальных на небе, и он всегда был моим самым любимым созвездием. Не могу дождаться зимы. Орион был, наверное, самым постоянным моим спутником, на которого я всегда могу рассчитывать, когда нуждаюсь в комфорте. - Меня как прорывает, не следует мне рассказывать всё это, но мне становится так легко, что даже кружится голова.
Он снова смеётся.
- Ну, это странно.
Я поворачиваюсь и показываю ему язык.
- А как же иначе, мальчик, пишущий поэмы.
- Нет-нет, я не имею в виду звёзды. Я имею в виду то, что ты сказала про имена, и про то, как они важны.
- И какая связь?
- Ну, Айседора, которая не Айси, и не Дора, моё имяРио, звучит также, как в слове Орион. - Его улыбка сияет в темноте подобно маяку. Как и мои звёзды.
Меня охватывает хаос.
- Кого ты вспоминала сегодня? - Спросила мама, излучая собой свет, пока я стояла на коленях напротив маленького каменного алтаря в своей комнате.
- Я вспоминала Тота. - Он мой любимец. Мне нравилось, когда он приходил ко мне.
Мама кивнула в знак одобрения.
- Благодаря Тоту родилась я. И он помог мне, когда Сет отравил твоего брата Гора.
Знала я эти истории, но оничасть моего поклонения, часть воспоминаний. В моей голове и сердце был перечень вещей, богом чего являлся Тот, и тогда я вспомнила истории, которым меня учили. Наконец я повторила про себя его имя и начертила его на алтаре.
Конечно же, я всегда писала имена Исиды и Осириса первыми. Думаю, маме бы понравилось, если бы я чаще писала имя Гора, но он игнорировал меня, поэтому мне приятнее вспомнить Тота. Раз в месяц я быстренько перечисляла и остальных: Нефтиду, Хаткор, Анубиса, Сета, Амита, бабушку Нут, дедушку Муна, и, конечно же, Амона-Ра. Правда, я всегда дрожала, когда мне приходилось вспоминать всё, что сделал Сет.
- Ты поздновато начала сегодня, - сказала мама.
Я прошептала имя Тота, старательно начертила его и не смотрела на неё. В моём желудке всё виновато перевернулось. Я проспала и встала спустя пять минут после рассвета.
- Прости меня.
- В нашем доме должен быть порядок. Для всего есть своё время и назначение. Если мы будем поддерживать порядок...
- Хаос не сможет найти способ, чтобы пробраться к нам. - Я закончила и подняла на неё глаза.
Но её нет. Я посмотрела в сторону двери, но за дверями темно. Темнее, чем сама тьма, кружась в вихре и наполняясь ещё большей чернотой. Чернота забрала мою мать.
Я отползала назад от неё и хрустела осколками битого стекла, которого не должно было там быть.
Я замираю. Если я шевельнусь, если издам звук, тьма придёт и за мной.
Глава 7
Осирис был в подземном мире, и Исида понимала, что ей нужен другой претендент на трон Богаправителя Египта. Она представила другим Богам Гора, магически зачатого после смерти Осириса. Несмотря на молодость, он был сильным и готовым занять отцовское место. Да ещё с поддержкой такой матери, которая могла пойти на всё ради него. Нефтида тоже хотела сына. Но Сет не разделял её желания. Поэтому, переодевшись и приняв внешность Исиды, она совратила пьяного Осириса. Так появился Анубис. И Нефтида затаилась, упросив сестру защитить их от гнева Осириса и принять Анубиса как собственного сына. Вот так Анубис стал мне сводным братом и двоюродным братом одновременно. Мыльные оперы не идут ни в какое сравнение с историей моей семьи.
Я машу Сириусу, и ещё раз машу, потом останавливаюсь и упираю руки в бока, пока он медленно проезжает по круговой дорожке и уезжает прочь. В последнее время он чересчур опекает Дину и меня, и, несмотря на то, что я ценю его участие, думаю, что ему не стоит беспокоиться насчёт меня в рабочее время. Я даже застала его вчера крутящимся неподалёку. Он заявил, что ему просто нечего делать, а денёк погожий. Но, в конце концов, он признался, что Дина прогнала его из своего офиса, потому что его присутствие вызывает у неё приступы клаустрофобии.
Я устала, у меня болит голова, и к моему счастью, сегодня у меня появляются дела здесь. Во-первых, взлом, а теперь ещё нелепое совпадение Рио с Орионом. Мой мозг кипит, и я никак не могу успокоить его. Но меня радует тот факт, что наконец-то прибыл мамин хлам для новой выставки. Наблюдать за тем, как распаковывается куча потрескавшихся, облупившихся изображений того, как моя мать заменяет потерянное мужское достоинство отца вместе с его глиняным образцом, или кормит миниатюрных фараонов, или отравляет Бога солнца?
Это странно, но приятно.
В моём кармане вибрирует телефон, пока я спешно выхожу из-под крытой дорожки к главному входу в музей, который окружён полицейскими машинами с включёнными мигалками. Четыре из них припаркованы на тротуаре по обе стороны от лестницы.
Грёбаный потоп! Что случилось-то? Я проскальзываю через маленький проход между двумя машинами и поднимаюсь по лестнице через три ступеньки, на своих-то шпильках. Как только я прохожу через синюю дверь, полицейский подходит ко мне и блокирует путь.
- Всё нормально, - говорит Мишель, но произносит это так, будто как раз наоборот. Её сопровождают двое полицейских, оба делают какие-то записи. - Айседора работает здесь.
- Что произошло? - Спрашиваю я, с подозрением оглядывая скопление людей в униформе. Что они здесь делают?
- Прошлой ночью совершена попытка ограбления, - отвечает Мишель.
Если бы я только знала, что Сан-Диего такой криминальный город, то, наверное, выбрала бы вариант остаться у пожилой сестры Эссы, работающей в библиотеке Каира.
- Что они взяли? - Спрашиваю я.
- Ничего, но серьёзно пострадал водитель.
- Постойте, водитель? Напали на груз от мамы?
Она кивает.
- Сразу, как прибыл грузовик с артефактами. Один из охранников открывал заднюю дверь, когда на водителя напали. К счастью, в то время на посту было много охранников. Они вышли и грабитель сбежал.
- Это хорошо. То есть плохо, - я трясу головой. - На прошлой неделе вломились в дом моего брата. - Я замолкаю, растирая плечи от холода, который начинает меня пробирать. - Подождите, вы ведь не думаете, что эти случаи как-то связаны?
Один из полицейских рядом с ней, с добрым лицом и бритой головой, хмурится.
- У вас было что-то, имеющее отношение к данной выставке? Что-то, что связывало вас с артефактами?
- Нет. - Ну, кроме Сириуса и меня, и нашей генетической с ними связи. И моих теперь уже раздавленных амулетов. Но, очевидно, никто не станет рассматривать их как ценные, достойные кражи, объекты. - Они ничего не взяли. Полиция думает, что это был какой-то наркоман, рассчитывающий найти рецепт на сильнодействующие лекарства.
- Тогда никакой связи, видимо. В любом случае, с этого момента будьте внимательны, и если увидите что-либо странное здесь или дома, немедленно сообщите нам. - Он вручает мне визитку и уходит, когда другой офицер полиции ему машет.
Я кладу визитку в свой бумажник, а потом смотрю на Мишель.
- Как грабитель узнал, что мы ожидаем этот грузовик? - Мы даже не знали, что он приедет сегодня. Мишель позвонила мне прошлой ночью после того, как узнала время, в которое он прибудет, чтобы предупредить заранее.
- Это мы и пытаемся выяснить. На данный момент рассматривается версия, что кто бы это ни был, он хотел что-то найти.
- Кому мог понадобиться этот старый хлам?
Мишель вскидывает брови.
- Айседора, ты же должна понимать, что эта выставка бесценна, так?
Я подавляю в себе желание закатить глаза. Сложно бросить в мой дом камень так, чтобы он не задел "бесценный" артефакт.
- А водитель в порядке?
Она отводит взгляд, словно не желает отвечать на этот вопрос.
- Он в больнице.
Я сглатываю моим тут же пересохшим горлом.
- Так он будет в порядке?
- В этом пока нет уверенности. Отказывают жизненно-важные органы.
- В него стреляли?
- Нет. Они полагают, что он был отравлен, но непонятно чем.
По позвоночнику бегут мурашки. Это не к добру. Всё это не к добру. Бесит то, что теперь музей кажется таким же незащищённым и уязвимым, как и дом Сириуса, и я не могу выкинуть из головы мысль, что здесь есть только одна связь, хоть она и не имеет значенияя. Но почему грабитель думает, что мы станем хранить подобные вещи в нашем доме?
Мишель качает головой, словно пытаясь стряхнуть тот же холод, что пронизывает мои руки.
- Что бы ни было, мы сегодня закрыты, может и завтра тоже.
- Я могу чем-то помочь?
- Когда мы откроемся, поможешь мне оформить большой зал, который мы переделаем в новое крыло для новой выставки. Твоя мама сказала, что тыхороший дизайнер.
Странное тёплое чувство растекается внутри меня. Оно очень похоже на гордость. Это моя мама сказала?
- Какого чёрта здесь происходит? - Кричит Тайлер с того места, где полицейские перегораживают ей путь.
Устало махая, Мишель говорит.
- Вводи её в курс дела. Я напишу подробности и то, когда откроемся, в письме.
Я киваю, потом подхожу к Тайлер. Она позволяет мне взять себя под локоть и вывести её на улицу. Мы садимся через дорогу и смотрим на мигалки полицейских машин.
- Что ж, этого я никак не ожидала, - произносит она после того, как я ей всё выкладываю. - И это действительно вещи твоей мамы? То, что в грузовике, принадлежит ей? Откуда у людей вообще могут быть древнеегипетские артефакты?
Я пожимаю плечами, не зная, что ответить.
- Полагаю, есть откуда.
- Вы, ребят, по всей видимости, неприлично богаты. Вы, наверное, бывали в разных странах пока ты росла?
- Мы ездили в Каир время от времени, посещали города поблизости, но чаще всего, мы ездили на день к Нилу.
- Крутые машины?
- Машины вообще не было.
- Ну, может тогда частный самолёт?
- Не думаю, что мои родители вообще когда-нибудь летали куда-то. Перелёт сюда был первым за всю мою жизнь.
- О, Бога ради! Некоторым людям надо запрещать быть богатыми.
Я пожимаю плечами.
- И, очевидно, кто-то может убить, чтобы стать богатым. - Я снова смотрю на двери. Сегодня здание, возвышающееся над нами, кажется довольно зловещим. Кто ещё караулит его, в ожидании? Может, они до сих пор где-то здесь? Может, они следят и за мной?
- Да уж, водителю хреново теперь. Что ж, буду думать о нём, всё равно не работаем. - Она вытаскивает свой телефон и строчит сообщение, пока я откидываюсь на спину и позволяю солнцу играть на моём лице. Облака сегодня маленькие, удивительно, что небо не полностью затянуто ими. Я скучаю по сухой жаре. Я скучаю по тому, как чувствую воздух, когда вдыхаю его, подобно тому, как ландшафт делает тебя частью себя, впуская с каждым новым вдохом.
Сириус сказал мне, что осенью приходят падающие ветра Санта-Ана, напоминающие ветер в пустыни. Это его любимое время в году. Не могу дождаться.
Я смотрю на Тайлер.
- Хочешь, поедем домой к брату? У него есть... телевизор. И бассейн.
Тайлер встаёт, предлагая мне свою руку.
- Да, я очень хочу поехать. Но сегодня Скотт у Рио дома. Что-то насчёт видеоигр. Моя машина вот тут.
Она уже идёт, а я сомневаюсь и стою на ступеньках.
- Знаешь, думаю... Лучше пойду домой. - Я нервничаю и мысль о том, что снова увижу Рио, не обещает изменений к лучшему.
- Почему? У нас выходной!
- Я вспомнила, что должна помочь жене мужа с перепланировкой. - Дина хочет, чтобы я сделала им детскую комнату. От работы с пастелью мне хочется задушить себя бледно-розовыми шторами, но она говорит, что у неё есть и другие идеи. Вообще-то, мы собирались обсудить план сегодня вечером, так как она будет весь день на работе. Впрочем, Тайлер не обязательно знать об этом.
- Ага, но она не может рассчитывать на тебя сегодня, раз ты на работе! Так что ты ничего не пропускаешь, все думают, что ты в музее.
Я ругаюсь про себя. Она не должна догадаться до этого. Я не могу признаться, что просто не хочу видеть Рио. Это было бы слишком странно. А ещё более странно, что я не могу перестать думать, что это странно. И его имя не должно иметь значение. Не должно.
Всё же имеет.
- Можешь просто подвезти меня домой, пожалуйста!
Она вздыхает.
- Конечно. Но я этому не рада.
Тайлер уезжает после того, как берёт с меня обещание позвонить, если я закончу раньше. Мне по-настоящему тяжело от того, что я лгу ей, поэтому я скидываю шпильки и поднимаюсь наверх в пустую комнату. Если я и в самом деле буду работать над ней, тогда это не ложь.
Комната абсолютно чистая, нет даже оконных занавесок. В голове крутятся идеи на тему горошка в стиле ретро. Большие круги на стенах, нарисованные в контрастирующих цветах. Круги, вырезанные из пенопласта и приклеенные к потолку, выкрашены в тот же цвет, но с акцентом на фактуру. Кресло-качалка с круглой спинкой и круглый пуфик.
Здесь столько всего можно сделать и мне не терпится начать работу. Поскольку я ненавижу идею траты сил на ребёнка, значит, буду получать удовольствие от этого. Что докажет Сириусу и Дине, что мне можно доверить и остальную часть их дома.
Я вытаскиваю телефон и звоню Дине.
- Привет, я дома и хочу взяться за комнату. Ты говорила, что у тебя есть папка с образцами.
- Да! Она в коробке, на которой написано "тампоны и вещи для ванной". Не хочу, чтобы Сириус её видел.
Я смеюсь, зажимая телефон между ухом и плечом. Все коробки открыты, и та, про которую она говоритпустая.