Отец тяжело вздохнул перед ответом:
Четырнадцать, прежде чем я перестал считать.
Оливер недоуменно покосился на отца, но тот не стал давать никаких объяснений, и оставалось только гадать, что значит эта цифра. Кроуфорд же понимающе кивнул и отошел от щита.
Я уже видел такие щиты, сказал Сивард. Очень давно. У тех, кто носил их, были и хорошие мечи, большие и острые, из скирийской стали. А здесь только щит.
Меч тоже был. Я перековал его в гвозди.
Скирийскую сталь? подал голос третий страж, Гарт.
В гвозди?
Получилось добротно, пожал плечами отец. Я их потом при строительстве новой комнаты использовал. Кстати о ней: Абби, достань из сундука в моей комнате одеяла для наших гостей. Мы постелем им в комнате вашей матери.
Абби не ответила даже кивком, но в итоге вышла из комнаты и пошла куда велено. Тяжелое молчание, казалось, можно было пощупать.
Нечасто встретишь свободную комнату в деревенском доме, сказал в итоге Страж Гарет. В моей семье мне было сложно даже минуту побыть одному.
Отец вздохнул и медленно захромал в сторону кладовой.
Я строил ее пару лет назад, когда жена носила под сердцем третьего ребенка. Совсем недолго, живот еще даже не начал толком округляться. Она говорила, что я слишком спешу с постройкой, но я не мог удержаться. Как-то раз уехал на день в город, взял с собой Оливера и Абби, задержался с ними на ярмарке. Когда мы вернулись, все уже закончилось и горцы были далеко. Ничего нельзя было сделать. На следующий день я продолжил делать пристройкунадо чем-то занять руки, чтобы держать пустой голову. Молоток все же лучше бутылки.
Никто ничего не ответил. Оливер же будто впервые увидел своего отца. Он все еще оставался хромым кузнецом и тем, кто приказывает нарубить дрова, запрещает ходить по краю Запретного леса или приручить лисенка, но ко всему этому будто добавилась новая сторона, новая грань. Они с Оливером вместе потеряли человека, которого любили, но Оливер никогда не задумывался о том, как отец переживает из-за этого. Он всегда казался таким стойким и нерушимым, что легко было забыть одну очень важную вещь: он все же человек.
Отец дошел до кладовой, вытащил оттуда бутылку медовухи и несколько жестяных кружек.
Может быть, добрые Стражи желают выпить на сон грядущий?
Стражи выразили согласие, и отец поставил на стол четыре кружки, наполнив каждую до середины. Мужчины сели за стол и взяли себе по кружке, но пить никто не стал.
На какой войне ты повредил свою ногу, мастер Финн? поинтересовался Кроуфорд, когда отец присоединился к ним за столом. Судя по всему, это далеко не царапина.
Вместе с братом я прошел несколько военных кампаний, отец, прервавшись на мгновение, бросил быстрый взгляд на Оливера, но лишь в качестве кузнеца. Ногу я повредил уже здесь, года три тому назад. Случайно уронил наковальню. Благо местная ведьма смогла меня подлатать: вышло не так уж и плохо, только при каждом шаге кажется, что в ногу гвоздей насыпали.
Три года назад? задумчиво повторил Кроуфорд. Как раз тогда ваш наместник созвал ополчение, не поделив западные границы с соседом.
У вас хорошая память, мастер Кроуфорд.
Ту войну сложно забыть. Я слышал, наместник забирал в армию едва ли не каждого, кто был старше двенадцати, делая исключения лишь для стариков и калек.
Да, стариков и калек наместник благоразумно оставил в покое.
Оливер почувствовал жгучее чувство стыда и опустил взгляд. Три года назад в деревне почти не осталось мужчин, только старики, дети и его отец. Многие мужчины потом вернулись с трофеями и рассказами о славных битвах, а все, что его отец мог рассказать, так это как гвозди да подковы ковать.
Человек такой силы определенно мог бы сослужить добрую службу наместнику в его войске, но видимо у Единого бога были другие планы на тебя, мастер Финн. Все же наковальня не такая уж незаметная штука и падает нечасто, особенно у опытного кузнеца.
Неисповедимы пути Создателя, ответил отец.
А что касается тебя, молодой человек? Кроуфорд мягко улыбнулся Оливеру. Не думал о военной службе в имперском легионе? Или собираешься продолжить дело отца и стать кузнецом?
Оливер заставил себя посмотреть прямо в лицо Одноглазому и глубоко вздохнул, как будто собирался нырять в глубокую реку. Пути и замыслы Создателя воистину неисповедимы и возможно все, что произошло в этот день, было неспроста. Оливеру казалось, что он видит, как тысячи нитей «если бы» и «может быть» сплетаются воедино, чтобы дать ему редкий шанс.
Я хочу стать Последним Стражем, выпалил он и вскочил со стула: тот с громким стуком упал позади.
Улыбка Кроуфорда растаяла, а все его лицо будто сковало льдом. Голос Стража стал недружелюбным, с подобными интонациями он еще совсем недавно разговаривал с отступником.
Вот значит как. Последняя Стража.
Хочешь быть таким же красавчиком, как дядя Сивард? с шипением спросил другой Страж, приподнимая свой черный платок. Оливер не удержался и взглянул на него.
Нижнюю часть лица Сиварда будто частично стерли: обрывки губ и кожи не могли спрятать осколки оставшихся зубов, и на первый взгляд казалось, что Страж широко улыбается.
Вот из-за этого меня и прозвали Счастливый.
Увидев, как мокрый язык Сиварда скользит по остаткам человеческого рта, Оливер с трудом удержал в себе еду.
Такого будущего ты для себя хочешь? строго спросил Кроуфорд, поднимаясь со своего места и возвышаясь над Оливером, словно грозовая туча. Вслед за ним поднялись и другие Стражи, лишь отец продолжал сидеть и смотреть на Оливера прямым, жестким взглядом. Хочешь отдать все и не получить ничего взамен?
Ты сможешь убить человека? спросил Страж Гарет. Его голос был тихим, словно ветер прошелестел в опавшей листве.
Да, Оливер посмотрел в лицо Кроуфорду, прямо в жуткую пустую глазницу. Если есть какое-то испытаниея готов.
Нет никакого испытания, только старый Страж у ворот. Но, может быть, нам нужно хотя бы одно. Одноглазый взмахом руки указал на выход из дома, где Стражи оставили свое оружие, Гарет, принеси мой арбалет.
Отец вздрогнул, его кулаки обрушились на стол, и тот жалобно затрещал.
Довольно! сказал он и поднялся.
Сивард змеей проскользнул ему за спину. Выхватил неизвестно где прятавшийся до этого нож и приставил его к горлу отца.
Если ты хоть немного дернешься, рука Сиварда как будто и не двинулась, но на коже под лезвием ножа появилась красная полоска, несколько капель крови побежали вниз, то тогда немного дернусь я. Понятно?
Мастер Кроуфорд, Страж Гарет нерешительно поднялся, его голос был тихим, сдавленным, может быть
Арбалет, Гарет!
Оливеру казалось, что его сердце ударило лишь раз, а молодой Страж уже вернулся с арбалетом.
Держи. Кроуфорд отдал Арбалет Оливеру. Хоть тот и был одноручный, чтобы дать возможность Стражу держать во второй руке меч, Оливеру пришлось держать оружие двумя руками. Эту руку сюда, этой придержи здесь, смотреть вот сюда. Старайся, чтобы получилась прямая линия между этими тремя точками и плавно нажимай на спуск. И не дрожи. Хотя с такого расстояния не промахнешься.
Не промахнусь во что?
Абби! крикнул Кроуфорд и Оливер ощутил, как внутри него все холодеет. Иди сюда. Нет смысла прятаться: вижу край твоих юбок за дверью. Давай же, не заставляй меня идти за тобой.
Она вышла. Спина неестественно прямая, шаги маленькие, в больших широко распахнутых глазах стоят слезы, руки сложены на животе, пальцы нервно переплетаются.
Кроуфорд взял ее под руку, подвел поближе к Оливеру и велел замереть в пяти шагах от него.
Стой здесь, сказал он Абби, и слезы беззвучно покатились по ее раскрасневшимся щекам.
Абби, крикнул отец. Оливер обернулся на голос: красная полоса на шее отца стала шире, кровь текла немного сильнее.
Тихо-тихо. Ты же вроде умный мужик, прошипел Сивард и легонько похлопал отца по щеке. Вот и делай умную вещьсиди спокойно.
Страж Оливер, сказал Кроуфорд, и когда Оливер медленно повернул голову в его сторону, пальцем указал на Абби. Убей волшебницу.