* * *
Скоро его приведут? Скоро?
Мора поерзала в кресле, пытаясь сесть поудобнее. Уколы боли в нижней части спины не прошли, но, по крайней мере, не доставляли сильного дискомфорта. Она поправила трость у стола, чтобы та не упала, взяла глиняную кружку и отхлебнула ореховой настойки. Нёбо тут же обожгло.
Расслабьтесь, Дуа, всё будет хорошо.
Откуда вы знаете? Если меня поймают в замке, то беды не миновать. А я не хочу
Расслабьтесь, спокойно повторила Мора. Лучше попейте. Мителла приведет Зайна, можете даже не волноваться. Я человек слова. Сейчас нет никому дела ни до вас, ни до меня.
Дуа бросила на неё неуверенный взор, отпила из кружки. Кажется, ей было некомфортно сидеть на кровати: она то и дело пыталась облокотиться спиной о стену, но ширина постели не позволяла ей это сделать. Поэтому приходилось ютиться на краю.
Как давно вы стоите на коленях перед замком? спросила Мора.
Скривившись, словно укусила кислый плод, Дуа отхлебнула ореховой настойки. Руки её дрожали.
Я не хотела бы говорить
Почему?
Это унизительно, Мора. Мне, наверное, не стоит перед вами признаваться в подобном, но я мечтаю о смерти Безымянного Короля. Такой человек не заслуживает ни трона, ни жизни!
«Как неосмотрительно».
Только не говорите об этом никому в замке, сказала Мора, хмыкнув. Иначе действительно беды не миновать.
Вы ничего не Дуа осеклась. Страх в её глазах сменился презрением. Ничего не знаете о всех моих страданиях! Я больше ничего не боюсь!
Ароматические палочки, расставленные на стенах комнаты, источали приятные запахи мёда хунфусе.
Да ну? скептически заметила Мора. И поэтому вы так трясетесь? Не от страха, а от холода? В моих покоях тепло, дорогая. Вы согреетесь. И к тому же не стоит говорить тут о страданиях. Боюсь, вы даже не осознаете, насколько сильно ошибаетесь. Всегда можно сделать еще больнее, уж поверьте.
Она кивком указала на трость. «Вот уж я знаю толк в мучениях. Проверила на себе»
Простите, Мора, сказала Дуа бесцветным голосом. Я совсем не подумала, что могу вас обидеть. После потери сына превратилась в старую развалину.
И это было правдой: её длинные волосы блестели серебром, некогда широкие плечи обвисли от собственной тяжести. Лицо потемнело от ветра и морозов, нездоровую кожу исполосовали морщины. Даже зеленые глаза потускнели.
«Я бы её не узнала, если бы встретила».
Вы не потеряли сына, поправила Мора. Он жив и здоров. И неважно, что вы не можете его увидеть. Главное: есть надежда. Безымянный Король смилостивится и отпустит мальчика.
Дуа покачала головой.
У моего Зайна больше нет уха? Понимаете? Уха! К тому же нашу семью опозорили и лишили всех земель и привилегий. Если бы только Гиясуддин был живОн бы никогда не позволил случиться подобному.
«Ты же сама полезла в петлю! Зачем было плести интриги с Акифом Дахма?»
Верьте в лучшее, сказала Мора. Сейчас Мителла приведет Зайна, вы поговорите и
А дальше? перебила Дуа. Вернусь к себе домой? Да это даже домом нельзя назвать! У меня нет ни слуг, ни охраны. В комнатах всегда холодно и сыро. Готовить и убирать приходится тоже мне Какой позор! Мне даже не позволили вернуться в фамильный особняк, так как его заняла семья прокуратора Тиберия!
Мора промолчала, наблюдая за тем, как вода плескалась в кружке.
Я в последнее время часто вспоминаю прожитые хакима, продолжила Дуа, отхлебнув ореховой настойки. Пытаюсь понять, что же сделала не так. И знаете мне очень не хватает Гиясуддина. Его улыбка Это даже не выразить словами! Я таяла от его улыбки. Он был всегда так нежен со мной. Никогда не повышал голос. Нет, мой муж не был размазней Простите, я говори сумбурно.
Вовсе нет, сказала Мора. Продолжайте.
Я не должна была отправлять его на дуэль с твоим отцом Мартином! Великие дагулы! Да мне вообще не стоило лезть во все эти интриги. Но моя мать постоянно уверяла, что мы не можем проглотить оскорбление Марциалов. Что мы должны отомстить. Что пусть Гиясуддин подавит в себе свое безродное прошлое и станет главой дома Ноксов
«Ты все-таки понимаешь свои ошибки». Мора почувствовала, как к горлу подкатил противный ком. В глазах защипало. Пришлось положить кружку на колени, чтобы бывшая хозяйка дома Ноксов не заметила, как дрожат её руки.
Я думала только о своей репутации, а не о сыне. Дуа протерла лицо, глянула на ладонь. Ладонь была мокрая. И к чему в итоге пришла? У меня нет больше ни титула, ни денег. Я даже сына не могу увидеть, когда захочу! Пойми, Мора, я не жалею себя. Она неожиданно перешла на «ты». Мне абсолютно наплевать, хотя может показаться обратное. Я думаю о сыне! Зайн обречен на нищенское существование из-за своей матери! Уверена: Гиясуддин не позволил бы себе лезть в интриги с домом Дахма. Он всегда думал о своём ребенке. Иногда больше, чем обо мне.
Мора вытерла тыльным рукавом кофты слезы. Она не ожидала подобной исповеди от бывшей подруги.
Не надо было тогда тебя отпускать на пире домой, сказала Дуа. Возможно, не случилась не случилась бы такая беда. Твой дед никогда не отличался добросердечностью. А я ведь знала, что тебя ждет наказание. Но не думала о таком
Всё уже в прошлом, Дуа, прошептала Мора, тяжело вздохнув. Голос был хриплым. Мне хочется верить, мы остались подругами.
Конечно, дорогая! Я всегда жду тебя в своей доме! Правда, такой милой девушке не понравится там.
Мора махнула рукой.
Прекратите! Мы обе пострадали из-з своего имени. Так давайте же попытаемся исправить ситуацию.
Повисла тишина, нарушаемая лишь слабым шипением жар-камней. Скрипнуло кресло под весом тела Моры. «Я не должна верить Дуа. Только себе. Иначе снова попаду в ловушку. Возможно, весь этот спектакль разыграли специально передо мной. Ах, бедный мертвый Гиясуддин! Ах, Зайну отрезали уху! Всего лишь слова Но что можно получить от меня?»
Ответ пришел сам собой: влияние на Безымянного Короля. Дуа наверняка знает о том, где Мора лечилась по приказу Владыки В её фамильном особняке.
«Глупости. Я накручиваю себе. Нокс не могла знать, что я выйду к ней».
Дверь открылась, вошли двое.
Мальчик мой! воскликнула Дуа.
Несмышленыш ахнул и застыл у порога, словно не мог поверить, что перед ним была мама. Его слегка подтолкнула Мителла, и он, рыдая от счастья, бросился в объятья Дуа. Наблюдая за воссоединением двух сердец, Мора не смогла сдержать слёз. «Я сегодня постоянно реву. Надо как-то бороться с этим». Она вспомнила маленького Тита. Как играла с ним в прятки. Как ухаживала, когда он болел, потому что её брат и сестра боялись подхватить заразу. Как горько плакала после известия о его смерти от руки претора-демортиууса Секста.
Прижимая сына к груди, Дуа шептала ему что-то на ухо и гладила его спину. Хотя лицо лучилось счастьем, её руки дрожали. Наверняка в голове хозяйки дома Нокс сейчас проносятся мысли, как бы тайком забрать мальчика домой.
Ты так похудел, прошептала она. Тебя совсем не кормят. Посмотри на свои ручки. А щеки? Они же ввалились!
Мора переглянулась со слугой, как бы упрекая: «а ты хотела оставить её на улице!» Прикрыв дверь, Мителла так и застыла. Её глаза были на мокром месте. Она нервно теребила подол тоги и, не моргая, завороженно смотрела на мать и сына.
Перкуты сменились потестатемами, а Дуа по-прежнему прижимала к груди сына и перешептывалась с ним. Ароматические палочки потухли; жар-камни принялись тускнеть Взор Моры то и дело цеплялся за тот кусочек изуродованной плоти у Зайна, на котором прежде было ухо. Не верилось, что Безымянный Король столь жестоко наказал мальчика. С ней Владыка всегда был обходительным и нежным.
Мое маленькое сердечко, нежно сказала Дуа, улыбаясь. Моя душа Я скоро заберу тебя, вот увидишь. Потерпи немного, хорошо? Совсем немножко, малыш. Мама что-нибудь придумает.
«Ты бессильна, к сожалению. Просто выкрасть Зайна не получится: остальные рабы заметят пропажу».
Кивнув собственным мыслям, Мора жестом повелела Мителле подойти.
Всё прошло без проблем? Никто из слуг не возразил?
Она понимала, как глуп её вопрос спустя столь долгое время, как Дуа находилась с сыном, однако даже смотреть в их сторону было уже невыносимо больно.