Вы просто боитесь, что ее уведут! вдруг дошло до меня.
Владлен Олегович уже открыл рот возразить но передумал. Поморщился. Нехотя поправил:
Не уведут, а соблазнят. Новизной. Или юностью. Лучше уж то и другое ей предложу я.
Но она вас так любит
Тем не менее, отсек он. Как раз потому, что я ее тоже люблю.
А ревность?
Я думал, что нашел слабое звено в нелогичной (для меня) схеме. Для собеседника все было нормально, он странно усмехнулся.
Ревность. Хм. Дети вот тоже ревниво относятся к своим игрушкам. Пока те не надоедят. Пойми, в ревности больше себялюбия, чем любви. Ревнующий думает о себе, о своих «поруганных» чувствах, о своей боли и своем мучительном страдании. Желания и мысли «любимого» человека для негопустой звук, который только мешает.
Прикрыв глаза, Владлен Олегович выставил руку, требуя молчания.
«Кого окружает пламя ревности, тот подобно скорпиону обращает отравленное жало на самого себя. Самым опасным врагом, которого ты можешь встретить, будешь всегда ты сам; ты сам подстерегаешь себя в пещерах и лесах», процитировал он кого-то.
Заворочался ключ. В прихожую вошла Нинаглаза сверкали, лицо раскраснелось, будто она бежала.
Стоят. Она нервно махнула рукой назад, на лестницу. Двое в подъезде, между этажей, и несколько на улице.
И две машины, присовокупил муж. Незаметно не выйдешь.
А на крышу? глупо, с их точки зрения, поинтересовался я.
Зачем?
У меня есть парашют-невидимка.
А-а, ну коли такулыбнувшись моей якобы шутке, Владлен Олегович кивнул жене: К Фаине Львовне не поздно, скажем, за солью?
У бабушки бессонница, только рада будет.
Нина вновь ушла. Ненадолго.
Там какой-то хмырь в кожанке, последовал ее доклад по возвращении с последнего этажа. Прямо на площадке. Едва не съел меня взглядом.
Утро вечера мудренее. Нин, постели нашему гостю на кухне. Владлен Олегович стал отодвигать стол, мешавший расположению моего будущего ложа.
На полу? Длинные ресницы жены взметнулись.
А где? Молодой, здоровый. Не простудится.
Конечно, закивал я. Спасибо большое. Я и так вас стесняю
Получилось тесно, но всяко лучше, чем в лесной землянке. Когда все разошлись и улеглись, заснуть долго не удавалосьмешала страстная возня в спальне. Кажется, жена ожесточенно благодарила мужа за необыкновенный подарок.
Времядалеко за полночь. К Полине не смог, балбес, из-за своего легкомыслия. И Челеста волнуется. Сам себя в капкан засадил. Имеется ли вероятность, что впредь буду умнее? Вопрос номер два: наступит ли упомянутое «впредь»?
В спальне установилась долгожданная тишина. Минут через пять раскатистый храп сотряс стены. Вот ведь, хрен редьки не слаще.
Послышались тихие шаги. Стараясь не выдать себя, я чуточку приоткрыл глаза.
В сторону туалета проскользнуло искушающее привидение, одетое в одну только полупрозрачную комбинашку. Проскользнуло не останавливаясь, прикрывшись согнутым локтем. На «спящего» меня метнулся быстрый взгляд.
В мерцающей ночи нельзя было увидеть больше, нежели просто позу, но я машинально зажмурилсяинстинктивно, как школьник, которого застигли за подглядыванием в женскую душевую.
Чувствительный удар по глазам заставил их непроизвольно распахнуться: включив свет, Нина открыла и быстро закрыла дверь туалета. Кто-то красиво сказал, что ночь придает блеск звездам и женщинам. Правильно сказано. Особенно насчет последнего. Пробуя отвлечься, я собрал волю в кулак и изо всех сил не смотрел, как затем женщина перешла в ванную, еще раз устроив маленькую провокационную иллюминацию.
Через минуту водные процедуры закончились. Прошуршавшая по стенке рука нащупала кнопку. Свет погас. Шаги удалились.
Я отчаянно старался заснуть.
Бесполезно. Снаружи по пожарной лестнице простучали чьи-то ноги, на закрытой шторе четким силуэтом нарисовалось темное пятно головы. Сквозь боковые щели оно попыталось разглядеть что-нибудь внутри.
Дверь спальни снова отворилась. Обхватив себя за локти, на кухню выглянула встревоженная Нина. Через прикрытые ресницы я осторожно наблюдал, как она приближается, аккуратно ступая, к месту моей горизонтальной дислокации. Я вновь зажмурился, изображая сопящий труп, но над ухом раздалось:
Спишь?
Сплю ли? Да как можно спать в таких условиях! Глаза честно открылись.
Нет.
Здесь очень холодно. И опасно. Если кто-то из нас вновь включит свет, тебя могут обнаружить. Пойдем к нам.
Она взяла меня за руку.
Но как же
Пойдем, говорю. Нина подняла меня и повела, как на поводке.
Впрочем, почемукак?
Отвернувшийся к стенке муж безмятежно спал, укрытый по горло. Я застыл. Стоя посреди чужой супружеской спальни в одних трусах, не мог решитькуда лечь? С пола меня забрали. Кровать просторна, но лежать под одним одеялом бок о бок с голым мужиком
Нина все это устроила, за ней и решение.
Женщина продвинулась в середину кровати, краешек одеяла за ней призывно приподнялся. Я юркнул под быстро опустившийся полог.
Ну вот, а то совсем окоченел, матерински прошептала Нина.
После разового оборвавшегося всхрюкивания сбоку вновь разнесся храп. Нина прижалась к супругу, тот сонно покряхтел, храп сменился едва слышным размеренным присвистом.
Еще через полчаса волнительного пряного умиротворения провалилась в сон и она. А я
Как же, заснешь. Даже Сусанна вспомнилась. Все почему? Да потому. Я ведь не железный, как ни стараюсь доказать обратное.
Глава 11
Сжимая мужа в дремотных объятиях, потревоженная непонятным то ли шумом, то ли действием, Нина выплывала из реальности сна. Где-то там, за горизонтом сознания, из-за пределов мира, где только она и он, что-то живое и настойчивое упорно присоседивалось, едва чувствительными движениями раз за разом втираясь, просачиваясь, протискиваясь, при этом неясно, но приятно тревожа. А она все еще спала. Ну, почти спала. Ужепочти. Вот оно покачалось, словно готовящаяся к броску гадюка, поелозило, примериваясь Последовал нажим, продирающийся толчок и, прорвав неготовый к отпору передний край обороны (стража уснула, враг подкрался незаметно), оно уже внутри, захватывая, наполняя и будоража.
Неудержимая сила, что коварным (или все-таки желанным?) обманом ворвалась в спящий город, приступила к его освоению огнем и мечом. И город пал. Колонна войск хлынула по центральной улице, круша все на своем пути. Уставшие от безвластия горожане встречали ее овациями, обнимали и просто душили в объятиях. Явь стала сном, невозможноевозможным, простоесложным, а сложноепростым.
Чарующая картинка вдруг размазалась, пошла серой мутью, будто в крепкий кофе добавили молока, и реалии прорвались, наконец, в соблазнительное небытие. Боясь резким движением потревожить мужа и еще больше боясь не потревожить, Нина испуганно ойкнула. Даже я почувствовал, как бешено колотилось ее сердце.
Враг отступил и вновь пошел на губительный штурм, каждый миг ожидая, что раздастся крик дозорного, поднимется тревога, и появится конница сюзерена, которая разнесет вдребезги и войска, и тылы, и самого горе-полководца
Конечно, я был в ужасе от того, что делал. И все-таки делал. За прошедшие часы организм настолько раскалился, что едва не перегорел и не смог удержаться. Я не думал о будущем. Уже. Увы.
Владлен Олегович похрапывал. Сонно поворочавшись, Нина чуть прогнулась навстречу и замерла, ведущая в искушение и ведомая искушением. Являвшаяся искушением. Спящая Красавица. Добытая преступным путем принцесса, принадлежавшая великану-людоедухозяину заколдованного замка. Смелый герой проник за стены и падающим в пропасть разумом понял, какой вулкан пробудил, какой взрыв возмездия накроет его сейчас, и что за это может быть незваному пробудителю вулканов.
Но
Кажется, страшная лава пока обогнула мое убежище. После беспокойного непонимания последовало чудо тихого принятия случившегося. Что-то решив для себя, Нина вновь обняла посапывающего Владлена, и наступило блаженное затишье.
Происходившее под покровом было зажигательно-запретно, прожженно-порочно и неприемлемо-бесстыдно, но при этом дьявольски обольстительно и почти волшебно. Оно настолько заполнило накаломили оскалом? чувств бунтующий организм, что Нинауже не спящая и ни капельки не соннаявидимо, уговорила себя оставить все как есть и наслаждаться капризом судьбы. Будущее невероятное воспоминание из области сна сном и останется, а разве сон наказуем? Разве сонне алиби? (Реверанс Тинто Брассу).