Все боятся и ненавидят лорда Бельзедора.
Но каких-то вот прямо подробностей эти четверо не знали. Все-таки Эрдезиямедвежий угол в заполярных краях. Даже Темному Властелину эта убогая страна безразлична.
Джиданна слышала о нем только то, что слышали все в Мистерии. Историю о том, как Бельзедор когда-то пытался уничтожить всех волшебников и даже немало в том преуспел. Многие великие маги трагично погибли от его руки. К счастью, в конце концов они сплотились и бесстрашно дали отпор этому ублюдку.
После того, как чародеи стали едины, Бельзедор уже не смел их трогать.
Мектиг же не слышал и того. Дармагам Свитьодинара никогда не было дела до Темного Властелина. А ему точно так же не было дела до них. Кажется, они вообще никогда не пересекались. А если и пересекались, было это давно и нынче о том все забыли.
Что же до Плаценты Помявшись, полугоблин неохотно признался:
В детстве я написал лорду Бельзедору письмо, тля.
Правда? удивилась Джиданна. И что ты ему написал?
Обычное детское письмо, тля. Попросил сожрать мою мамашу и спросил, как лучше завоевать мир. Такие все дети пишут, тля.
Не все, дипломатично возразил Дрекозиус.
А ответ-то ты получил? заинтересовалась Джиданна.
Получил, тля. Лорд Бельзедор написал, что мир он хочет завоевать сам и не собирается делиться со мной ценной информацией, тля. А мамашу он сожрет с удовольствием, но доставка на мне, тля. Ему-де недосуг шляться по всяким анналам, еды у него и дома много, тля.
Западная дорога действительно оказалась узкой и труднопроходимой. Она сразу круто пошла в гору, извиваясь вдоль скалистых утесов. Даже пришлось идти гуськом, чтобы не сверзиться.
Мектиг шагал первым. Родившийся и всю жизнь проживший в ледяных пустошах дармаг был одет довольно легко. Джиданна, кутающаяся сразу в две парки, сверлила его спину завистливым взглядом.
Намазавшийся жиром Плацента шагал бодро, Дрекозиус тоже не страдал, а вот Джиданна продрогла до костей. Она нашарила за пазухой белку и вошла с ней в энергетический контакт. Пригревшийся меж пышных полушарий фамиллиар сонно заворчал, но все же передал часть тепла волшебнице.
Не слишком много, правда. Сколько уж там может передать белка?
Долго еще? угрюмо спросила Джиданна.
Возможно, я недостаточно громко говорил и ты не расслышала меня, дочь моя, елейно ответил Дрекозиус. Если мы нигде не станем задерживаться, то дойдем как раз к обеду.
Долго, подытожила Джиданна. Мне холодно. Руки мерзнут.
Мерзнут? прищурился Дрекозиус. Дочь моя, случилось так, что мне известен превосходный способ согреться.
Это какой же? насторожилась волшебница.
Молитва, разумеется! оживился жрец. Молитва воистину горячит сердца! И она угодна богам, дочь моя! Воистину угодна, особенно совместная! Давай помолимся вместе, дочь моя!
Нет, спасибо, что-то не хочется.
Но отчего же?
Просто не хочется.
Ты огорчаешь богов своим отказом, дочь моя, сказал Дрекозиус, пряча руки в теплой муфте. Вот ответь, когда ты в последний раз была на исповеди?
Дайте-ка припомнить, святой отец задумалась Джиданна. Сегодня у нас Маладис а вчера был Бриллиантовый Лебедь значит, получается никогда.
Как это печально вздохнул Дрекозиус. А хочешь, я исповедую тебя прямо сейчас? Давай отойдем вон за те кустики
Джиданна поглядела в масленые глазки жреца и отказалась.
Нет, конечно, в детстве она молилась богам, посещала храм. Но уже тогдатолько по обязанности, вместе с семьей.
Ну а став волшебницейперестала делать это совсем. Большинство волшебниковктототамцы.
Нет, конечно, маги верят в богов. Будучи магами, они прекрасно знают, что богине вымысел, а такая же реальность, как горы и облака. Но никто ведь не поклоняется горам и облакам.
Поэтому волшебники предпочитают таинственного, непостижимого и почти наверняка не существующего Кого-То-Там. Того, кто, возможно, сотворил когда-то вселенную, людей и все остальное.
Ну или не сотворил.
Я однажды молился Энзирису, неожиданно сказал Мектиг, продолжая мерно шагать по снегу. В своем первом бою. Просил помочь мне победить.
И Бог-Меч даровал тебе победу, сын мой? оживился Дрекозиус.
Нет, мрачно ответил Мектиг, касаясь уродующего челюсть шрама. Больше я ему не молился.
За неимением других объектов для просвещения Дрекозиус обратился к грызущему суджук Плаценте. Полугоблин, как обычно, кривил губы так, словно готовился харкнуть.
А ты ведь вор, сын мой, не так ли? спросил у него Дрекозиус.
И чё? зло прищурился Плацента.
Скажи, почему ты занимаешься этой недостойной работой?
Потому что больше я ни кира не умею.
Как это печально вздохнул Дрекозиус. А каким богам ты молишься?
Никаким. Я эготеист, тля.
Это что, какой-то культ? с легким любопытством спросила Джиданна.
Нет, тля. Это просто эготеизм.
И что это значит?
Перемежая речь ругательствами и междометиями, Плацента объяснил, что эготеизмэто такое мировоззрение религия, можно сказать, приверженцы которой поклоняются самим себе. Сами себе молятся, сами себе приносят жертвы. Считается, что если делать это достаточно рьяно и долго, после смерти можно переродиться в божество. Скорее всего, очень крошечное, микроскопическое божество, но тем не менее.
И что, это работает?.. приподняла брови Джиданна.
Конечно, нет, тля! сплюнул Плацента. Это же полная кирня! Но во всем этом блеваном мире есть только одно существо, которому я согласен кланятьсяя сам. А все блеваные боги могут поцеловать меня в анналы.
Сын мой, прошу, остерегись произносить столь непристойные словеса! укоризненно сказал Дрекозиус.
Чё?.. На кир пошел, жирносвин.
Второй привал сделали на небольшом плато. Дрекозиус сказал, что отсюда до его знакомого волшебника уже рукой подать, но часть пути осталась самая трудная, через изрезанные трещинами ледяные пики. Надо как следует передохнуть перед последним рывком.
Мектиг развел костерок, с презрением поглядывая на изнеженных спутников. Достал из вещевого мешка лосятину с сухарями и предложил часть остальным.
Впрочем, у остальных нашлись и собственные припасы. Плацента тоже набрал в дорогу мясасушеного и копченого. Джиданна прихватила блистер Пилюль Сытостикрохотных шариков, мгновенно утоляющих голод. Ну а Дрекозиус набрал в дорогу мармелада, зефира, пахлавы и других приятных сердцу вещей.
Из-за пазухи высунулась белка Джиданны. Добрый жрец предложил ей печенье, но зверек только брезгливо наморщил нос. Не прельстил ее и кусок сухаря, протянутый Мектигом.
Во тупая, не жрет! осклабился Плацента.
Это императорская белка, холодно ответила Джиданна. Они не едят хлеб.
А чё они жрут? Орешки, что ль?
Нет.
А чё?
Золото и бриллианты.
Смешно. Типа. А если серьезно?
Я серьезно. Императорские белки питаются камнями и металлами.
Слышь, колдовка занюханная, я чё тебепень лесной? Думаешь, раз сын гоблина, то совсем тупой, тля?!
Ну хочешьпроверь, пожала плечами Джиданна.
Смотри, жаба, если твоя помойная крыса не станет это жрать, я тебе сосульку в анналы воткну! пригрозил Плацента, доставая из тайного карманчика полновесный золотой хдарк.
Надо было видеть, как вспыхнули глаза у голодной белки! Она метнулась пушистой молнией, цапнула монету и тут же отпрыгнула в сторону. Брызнула металлическая стружкас такой скоростью зверек заработал зубищами.
Эй, она сожрала мою монету! заорал Плацента. Ты чё, окирела?! Я тя ща разрежу, крыса!
Он и вправду выхватил нож. Но глаза Джиданны похолодели, она повела рукой, и на кончиках пальцев вспыхнули огоньки. Полугоблин вспомнил, что эта растрепанная халда все-таки волшебница, зло заворчал и убрал нож.
Тронешь мою белкуубью на месте, пообещала Джиданна. И вообщедаже если ты ее разрежешь, монеты там уже нет. Она очень быстро все переваривает.
Признаться, я полагал, что ты просто подшучиваешь над нашим скептично настроенным другом, дочь моя, задумчиво сказал Дрекозиус. Но выходит, что твое ручное животное и в самом деле питается драгоценными металлами Воистину удивителен этот мир, несть числа чудесам, сотворенным в нем богами!