Это не выглядело устрашающе или навроде того.
По обе стороны дверей замка стояли высокие женщины, затянутые в черную кожу и кольчуги. Волосы по бокам были выстрижены гораздо короче, чем на макушке. Ни одна из них не была вооружена, если не считать особенно твердых на вид черных ногтей, а их глаза были черными, включая склеру, сверкая зловещим умом.
Я замедлил шаг, приближаясь к дверям, и внимание двух пар абсолютно черных глаз устремилось ко мне, словно дула пистолетов.
Вы гляньте, кто у нас тут, сказал я. Эйч и Эм. Как делишки, детишки?
Seidrmadr, произнесла та, что слева. Буду звать ее Эйч, потому что, честно, вообще их не различаю.
Звезднорожденный, пробормотала Эм. Я все еще считаю, что нам стоит порвать его на куски.
Это самый логичный план действий, согласилась Эйч.
Две пары рук с весьма неприятными на вид когтями напряглись.
Эти двое были личными телохранителями Ваддерунга, и они меня пугали. И я вовсе не хотел забавы ради путаться с теми, кто был достаточно жесток, чтобы быть финальной линией обороны долбаного Одноглазого.
И конечно... я плохо реагирую на хулиганов.
Полегче, дамы, сказал я. Или нам придется выяснить, насколько вы эффективны при абсолютном нуле.
Две головы резко наклонились.
Зимний рыцарь, молвила Эм.
В самый слабый момент сезонного цикла, заметила Эйч.
Пятидесятипроцентный шанс, что он сможет нейтрализовать одну из нас до уничтожения.
Конфликт с seidrmadr приведет примерно к двадцати пяти процентному снижению уровня личной зашиты директора.
Неприемлемо, сказала Эм.
Неприемлемо, согласилась Эйч.
Парочка вернулась на свои места у главного входа, заложив руки с когтями за спину. Их глаза продолжили сканировать ночь вокруг нас, игнорируя меня.
Что ж. И вас тоже было приятно повидать, сказал я. Вы, дамочки, любите птичий корм или предпочитаете живых мышей в своей рождественской корзинке?
Это вновь привлекло их внимание, и вызвало еще один наклон головы.
Легкомыслие, сказала Эйч.
Безумие, заявила Эм.
И потом они обе ринулись на меня.
Трудно объяснить, насколько быстрым было это движение. Я взмахнул руками. Я поднял их почти до уровня талии, когда что-то ударило меня и прижало к бетону. Раздался пронзительный каркающий вопль, громче, чем звук гудка на близком расстоянии, а затем рвущиеся звуки, рычание и... брызги.
Из меня вышибло дух, я ошеломленно лежал какое-то мгновение не в состоянии сделать ровный вдох. Эйч, возможно, склонилась надо мной, ее ноги по обе стороны от моих ребер, основания ладоней на моей груди. Она не смотрела на меня. Я проследил за направлением ее взгляда.
Эм сидела на корточках точно в той же позе, что и Эйч, только она нависла над беспорядком. Ее руки промокли до локтей, как и тротуар вокруг футов на пять. То, что лежало в центре круга, было немногим больше пятидесяти фунтов тканей и костей. Там были какие-то чешуйки и конечности со слишком большим количеством суставов, но я понятия не имел, что за существо было там мгновение назад.
Я оглядел свое собственное тело. Там отчетливо не хватало крови. Наконец я смог вздохнуть. Чем бы ни было это существо, оно оказалось в десяти футах позади меня, прежде чем Эйч и Эм успели с ним разделаться.
Это что еще за чертовщина? спросил я.
Разведчик и убийца, сказала Эйч.
Быстрый, сказала Эм, сложно заметить.
Эйч кивнула и отошла от меня.
Враг готовится.
Эм поднялась и протянула мне руку. С нее капала черная кровь.
Легкомыслие, да? поинтересовался я у нее.
Уголок ее рта дрогнул.
Не важно, насколько суровыми были люди Ваддерунга, они были рады любой возможности устроить тебе неприятности.
Гарри, сказал Рамирес, когда я преодолел лестницу, ведущую на крышу замка. Dios, где ты был? он замолчал и добавил, И что, черт возьми, у тебя на руке?
Я вздохнул.
У тебя есть что-то типа скребка?
Он спустился ко мне по ступеням, опираясь на трость, посмотрел на нож у меня на поясе, потом на меня и поднял бровь.
Ритуально очищенный, сказал я. Не хочу его использовать, пока не придет время.
Рамирес мгновение смотрел на меня, потом хмыкнул, достал из кармана складной нож и щелчком открыл его. Он был красивым мужчиной, смуглым, с темными глазами, испанец из Калифорнии. Он перевернул нож, поймал его за лезвие и протянул мне рукоятку.
Ты слышал, что случилось?
Да, сказал я и взял нож. Пришлось идти за инструментами.
Я попытался соскрести черные ошметки с руки. Я почти уверен, что на самом деле они не горели, и это было только мое воображение, но когда они остыли, то приобрели консистенцию и клейкие свойства меда и пахли как потроха. Мои успехи были сомнительны.
Просто оставь нож себе, сказал Рамирес, с выражением легкой тошноты на лице.
Спасибо, сказал я и заставил себя говорить спокойно и естественно. Где старик?
На крыше, вместе с остальными, сказал он. Все стремятся оказать нам посильную помощь. У меня не так уж много навыков в этой области. Я чувствую себя пятым колесом.
Да, точно. Мы получим свой шанс, когда начнется сражение.
Рамирес скривился, глядя на свою трость.
Точно.
Эй, по крайней мере ты не в инвалидном кресле.
Верно, сказал он более бодро. Затем выражение его лица посерьезнело. Гарри, мне нужно с тобой кое о чем поговорить.
Лучший способ привести завязать разговор и добиться успеха, сухо заметил я. Я старался не обращать внимания на то, как дернулся мой желудок.
Да, наверное, сказал он. Он остановился на ступеньке надо мной, чтобы посмотреть мне в лицо, если не в глаза. Он уставился на меня на мгновение, прежде чем спросить:Где ты был сегодня?
Мой живот сжался еще сильнее. Внутри меня все оборвалось, а выражение моего лица стало максимально бесстрастным.
На лицо Карлоса промелькнуло сожаление.
Ты можешь поговорить со мной.
О чем?
Гарри, медленно произнес он. Мы с тобой ведь друзья, верно?
Мы слышали звук наступления полуночи не один раз, сказал я.
Он кивнул.
И видели парочку дерьмовых мест.
Так и есть.
Хорошо. Может быть, тебе стоит... в каком-то смысле... подумать о том, чтобы считать меня другом.
Я держался совершенно неподвижно.
Что?
Карлос понизил голос, но, тем не менее, он оставался напряженным.
Я не возражаю, что ты считаешь меня младшим братом, Дрезден, но не думай, что я чертов идиот. Не думай, что я не вижу, что происходит.
Я смотрел сквозь него и ничего не говорил.
Если ты в беде, сказал он, если тебе нужна помощь, поговори со мной, чувак. Ты должен поговорить со мной.
С чего бы? спросил я.
Потому что происходят большие и чертовски страшные вещи, сказал Карлос твердым голосом. Летят ножи, и моя работане дать им попасть в спину Белого Совета. Потому что ты находишься в тесном союзе с жуткими существами, которые делают с тобой страшные вещи, а ты едва ли признаешь это. И потому что у тебя есть доступ к слишком большой силе, и ты можешь причинить слишком много вреда, чувак. Я знаю тебя, Дрезден. Ты мне нравишься. Но слишком многое поставлено на карту прямо сейчас, чтобы просто отпустить все.
Это угроза? спросил я его. Прозвучало это гораздо мягче, чем могло бы.
Если я это вижу, сказал он, то и другие видят тоже. Поговори со мной. Дай мне помочь тебе, Гарри.
Я остановился на секунду и задумался об этом.
Рамирес был грозным союзником. И, Боже правый, как было бы здорово иметь на своей стороне опытного волшебника. Рамирес был популярен среди молодых стражей. Если бы у меня была его помощь, у меня была бы и их помощь.
Но Рамирес был также популярен в организации. Конечно, я не полностью лишен союзников там, но со временем Карлос стал представлять собой новый идеал для нового поколения стражейболее сострадательный, чем те, кто пришел раньше, более быстрый в расследовании и более медленный в выводах, но каждой клеточкой преданный Законам Магии и охране Белого Совета Чародейства.
Мой друг Карлос мог бы оказать мне огромную помощь, но Страж Рамирес будет обязан сообщить Совету Старейшин о моих взаимоотношениях с Томасом, если я скажу ему правду. Я даже не буду уверен, что он поступит неразумно, учитывая все обстоятельства. Но если это случится, я могу оставить своего брата в стазисеБелый совет никогда, никогда не оставит мои отношения с Томасом в качестве потенциального рычага, который можно использовать против них. Они либо обратят это давление вспять, либо... уберут рычаг.