Не знаю, собиралась ли буря разыграться сегодня или просто играла с городом. Но ветер дул нешуточный. По небу неслись плотные низкие облака, полные воды, но пока ещё не пролилось ни дождинки.
Я сам пойду, сказал я Михаилу.
Почему не вместе? поинтересовался он.
Справлюсь.
Мы стояли у мусоропровода, откуда вела дверь на маленький технический балкон. Двадцать первый этаж. Шестьдесят метров над землёй.
Я не разобьюсь, если что, напомнил Михаил, придержав меня за руку.
Я покрутил пальцем у виска.
То есть разобьюсь, признал Михаил. Но выживу. В смыслевосстановлюсь. Со временем.
Тогда мне чего бояться? спросил я. Разобьюсьвосстанувозвышусь. Делов-то.
У тебя в завещании указана кремация, сказал Михаил. Не восстанешь.
Тогда и биться не буду. Пусти!
Но почему именно ты? Ты вчера много пил. Я чувствую запах.
У тебя загар неправильный, объяснил я. Не надо им сейчас тебя видеть.
Михаил подумал и отпустил руку.
Разумно. Иди.
Я толкнул дверь и неторопливо вышел на балкончик.
Ого!
Вот это ветрила!
Будь у меня шляпаона бы улетела.
Будь у меня крыльяя бы сам улетел.
А будь мозгирванул бы обратно.
Балкончик был узкий, но длинный, метра четыре. Он соединял лифтовую площадку с мусоропроводом и дверь на лестницу. То есть в случае пожара жильцам предстояло петлять при спуске: выбегать на балкон, впуская в горящее здание свежий воздух, и снова нырять в огонь.
Как-то глупо. Впрочем, у нас тут не пожар.
Вначале я посмотрел вниз. Там стояли несколько патрульных машин, пожарная машина, «скорая». И зеваки, куда же без них. И телевизионщики. Ну ещё бы
Я помахал рукой всем сразу.
Потом повернулся.
Девчонки стояли на старой облупленной тумбе в углу балкона. Вначале я решил, что это просто какой-то ларь. Потом понял, что это старая швейная машинка «зингер». Древняя! Ей же лет сто! Кто такой антиквариат выкидывает?
Привет! сказал я громко и дружелюбно. Ветрено сегодня!
Одна девочка гордо отвернулась. Другая неуверенно кивнула. Было девчонкам лет по пятнадцать-шестнадцать. Они держались за руки, крепко, аж пальцы побелели. И прижимались к стене.
Ту, что кивнула, хорошенькую и рыженькую, звали Юля. Она училась в десятом классе. Неприветливую, коротко стриженную брюнетку звали Аня. Она училась на первом курсе технического колледжа. Подружками они были ещё с детского сада.
Плохо.
Девчонки, только один вопрос! крикнул я. Вы не беременны?
Теперь и Аня посмотрела на меня. С искренним возмущением.
Объясняю суть вопроса, пояснил я. Если вы восстанете и возродитесь, будучи беременными, то вы останетесь беременными навсегда. Понимаете, какой это ужас?
Мы не беременны! с возмущением выкрикнула Юля.
Мы не проститутки! поддержала её Аня.
Я присел на корточки. Во-первых, скрываясь от ветра. Во-вторых, такая поза должна их расслабить. В-третьих, из такой позы можно очень резко рвануться вперёд, но вряд ли они это понимали.
Хорошо! крикнул я. Тогда второй вопрос. Если можно! Как звать эту сволочь?
Девчонки переглянулись.
А вам зачем? с надрывом воскликнула Аня.
Надо же знать, кто такой дурак.
Он не дурак! сказала Юля. Внезапно посмотрела вниз и испуганно отвела глаза. Хорошо, хорошо
Он нас обеих любит! поддержала Аня. И не может выбрать! А мы подруги, мы не будем друг друга предавать!
А зачем предавать? удивился я. Он вам обеим нравится? Вы подруги? Ну и живите втроём.
На мой взгляд, это было прекрасное предложение, хотя детский омбудсмен мог бы его и оспорить.
Он женат! с надрывом воскликнула Юля. Сказал, что любит нас, но не может жену бросить!
Вот козёл, согласился я искренне. Понятное дело, что мужик просто пытался отвязаться от влюбившихся малолеток, при этом сильно их не травмируя. Но перестарался. Девчонки, у вас сигареты есть?
Девчонки переглянулись.
Юля достала зажигалку.
Анямятую пачку сигарет, которую ей никто не должен был продавать по возрасту.
Вам бросить? спросила Аня.
Уронишь! возмутился я. Встал, подошёл к девчонкам (обе напряглись), взял сигареты и зажигалку. Снова сел, но уже поближе. У меня дочка в вашем возрасте тоже со взрослым парнем встречалась
По возрасту у меня не очень-то получалась дочка-ровесница Юли с Аней. Но в пятнадцать лет все взрослые на одно лицо.
И что? с подозрением спросила Юля.
Что-что Дура, вот что! По ней полкласса сохло, а она за учителем бегала Два месяца в слезах ходила.
А потом?
Потом? С другим познакомилась. Двадцать два года, студент МИМИ.
Мими? удивилась Аня.
Московский институт молекулярных исследований, на ходу придумал я. Мимишный парень.
Вот это уже лучше. Обе улыбнулись. Тут как на рыбалкеподкормка, крючок, подсечь, вытащить.
Девчонки, слезли бы вы, а? попросил я. Посидим, покурим, поговорим.
Аня и Юля переглянулись. Прыгать они уже не хотели. Может, и с самого начала не хотели, просто завели друг друга в силу свойственной полу и возрасту эмоциональности.
Не будете нас держать? спросила Аня.
Не буду, пообещал я.
Аня неловко переступила на тумбе. Попыталась присесть, тут налетел порыв ветра, она пискнула и прижалась обратно к стене.
У меня ноги затекли! в панике закричала она. Юля схватила её за плечи и сама пошатнулась.
Стоп-стоп-стоп! воскликнул я, вставая. Давайте помогу.
Они уже не спорили.
Я крепко взял обеих за руки. Потянул вниз.
Юля аккуратно спрыгнула на балкон.
Аня пошатнулась и стала оседать в сторону перил.
Твою мать! завопил я, хватая девчонку обеими руками.
Держите меня, держите! в панике закричала Аня. В полуприседе она балансировала на краю ветхой поскрипывающей тумбы, всё сильнее и сильнее заваливаясь в сторону края. Я бы её легко вытащил, но ветер навалился мне на спину и теперь толкал к девчонке
Дверь хлопнула. Михаил в два прыжка оказался возле нас. Одной рукой рванул на себя Аню, другой придержал меня. Мы все вместе рухнули на грязный балконный пол, покрытый голубиным помётом и старыми сплющенными окурками.
Юля рыдала. Аня хлопала глазами, засунув в рот палец.
Вот же дурёхи, сказал я с чувством. Держите свою отраву.
Аня вытащила изо рта палец, сменила его на сигарету и лихо запалила ту с фильтра.
Я вздохнул, вытащил у неё изо рта сигарету и затушил.
Буря, похоже, решила сегодня пройти стороной. Тучи всё так же неслись над городом, временами проливаясь короткими холодными ливнями, но ветер ослабел.
Ты берёшь на себя больше, чем требуется, сказал Михаил. Я снова был за рулём, он сидел рядом. К его старому костюму добавилась помятая фетровая шляпа, которую он предусмотрительно оставил в машине. Надо было дождаться переговорщика, девчонки не собирались прыгать.
Их бы сдуло, сказал я. А ещё их было двое. Двое друг друга быстро заводят, и в хорошем, и в плохом.
Тоже верно, согласился кваzи.
Тебе помочь с переездом?
Он немного подумал.
Да, спасибо. Вещей у нас не много, но ведь положено делать новоселье.
Кем положено?
Людьми, ответил Михаил.
А Я остановился возле участка. Ты считаешь себя человеком?
Одной из трёх разновидностей. Люди. Восставшие. Кваzи.
Восставшие, на твой взгляд, тоже люди?
Михаил заколебался, прежде чем ответить.
Промежуточный этап. Куколка. У насекомых это обычное делоличинка, куколка, взрослая особьимаго. Можно найти много параллелей. Личинки обычно хищники, имагочасто вегетарианцы.
А восставшиекуколки?
Это грубое сравнение.
Не поспоришь. Я вылез из машины. Михаил, придерживая шляпу, следом. То есть ты против убийства восставших?
Я вообще против убийств, ответил Михаил. Кого бы то ни было. Только если нет иного выхода.
Стая восставших идёт на человека. Твои действия?
Я их остановлю.
Их много. Даже кваzи не могут управлять большой толпой. Стая идёт на человека, у тебя пулемёт, твои действия?